— Ты сказал "гибель людей". То есть кроме меня еще кто-то умер тогда? Мои ребята, они живы? Андрюха — друг, что с ним?
Саша опустил глаза:
— Мне жаль отец, но они тоже погибли... Только по просочившимся данным погибло больше ста человек, а сколько на самом деле — никому не известно.
СКОЛЬКО? Больше сотни? Нефига себе шанежки! Что же, черт подери, тогда произошло?!
— И никто не знает из-за чего?
Старший лишь пожал плечами.
— Домыслов вагон и маленькая тележка, а вот фактами ни одна из версий не подкреплена, ровно как и не было никакого официального заявления. Так что, даже если кто-то и знает, что произошло на самом деле, он очень хорошо "замотивирован" определенными силами молчать.
— Постой, — мелькнула вдруг в голове шальная мысль, — раз я вернулся с того света, значит, есть шанс что кто-то из других погибших так же мог воскреснуть?
— Я уже думал об этом. Конечно, нельзя такую возможность сбрасывать со счетов, но пока мы не узнаем, почему "вернулся" ты, говорить о том, насколько это реально — нет смысла. Так! Все, мне пора, — Саня быстро встал из-за стола. — Да, чуть не забыл! Кое-что очень важное, — он внимательно посмотрел мне прямо в глаза и произнес, не отводя взгляда, — помни, отец, тут ты не просто человек. В этом мире ты — паладин!
Я кивнул в ответ, но, честно говоря, совсем не понял, что он хотел этим сказать. К чему это? Что-то мне подсказывает, сынка мой темнит, или не может сказать по какой-то причине важную вещь, но пытается намекнуть.
— Только никто не должен знать о твоем классе, — добавил Саша уже у самой двери.
— В смысле?
Старший, увидев моё состояние крайней растерянности, обратился к брату.
— Макс, объясни отцу, мне реально пора.
— Ладно, — ответил младший, а Саня вышел из номера.
Я стоял и пытался выстроить хоть какую-то логику, но ничего не получалось. Ерунда чесслово. Сплошь интриги и тайны "Мадридского двора". Не люблю чего-то не понимать, а сейчас мне вообще ни черта не ясно! Это напрягает, очень сильно напрягает. Но ведь у кого-то должны быть все ответы? Осталось только этого "кого-то" найти.
— Короче, — после недолгих раздумий начал Максим. — В Гиперии нет паладинов, поэтому Санек и просит держать твой класс в тайне, чтобы вопросов не было.
— Это как?! — удивился я. Где это видано, чтобы в игре не было паладинов? В мое время каждый уважающий себя проект имел такой класс. Азиатские бродилки в расчет не беру, они всегда были на своей волне. Там упор делался не на брутальность, а скорее на большие глазки, ушки и бронебикини.
Я в любой игрушке только за паладина всегда и играл! С детства манила сама идея, что нес в себе этот образ. А тут на тебе, нет их!
— Вот так вот, нет и все. Было много чего до местного апокалипсиса, тогда то во время решающей битвы все они и сгинули во имя светлого будущего и бла-бла-бла, по крайней мере, так говорится в легенде игры. Поэтому тс-с, на крайний случай ты воин со специализацией "крепость".
Ясно. Точнее ничего не ясно. Да и черт с ним! Надо будет, и зубной феей прикинусь, а наличие или отсутствие какого-либо класса в игре совершенно до лампочки. Сейчас проблемы серьезней стоят.
— Бать, я пойду? Надо кое-какие вопросы утрясти.
— Да, конечно, иди.
— Звони если что, амулет у меня всегда под рукой.
Секунда и Максима след простыл.
Мда, а мне чем заняться? Минут десять мерил шагами комнату вдоль и поперек, но в голове была каша-малаша из мыслей, соображений и все еще запутанных воспоминаний.
— Так, — делая уже дцатый круг, я остановился у окна и выглянул на улицу. Из булочной по соседству доносился манящий запах свежей выпечки. — А когда я вообще ел в последний раз?!
— Бррлрл... — тут же проворчал желудок.
— Решено! Надо подкрепиться и отвлечься, а лучше какой-нибудь вкусняшки с этой задачей ничто не справится!
Я уверенным шагом направился вниз, подошел к прилавку, напоминающему булочный рай и..! И тут мне на плечи со всей тяжестью осознания приземлилась грустная птичка обламинго. Денег-то тю-тю! В общем, наелся, спасибо. Грустно посмотрев в последний раз на румяные корочки, которые так и манили, я уже собрался идти обратно, как услышал знакомый голос за спиной.
— Ага! Плюшками, значит, балуемся, — с дурацкой ухмылкой на лице Блуд подошел к лавочнику, отсыпав ему горсть серебряных монет, взял в каждую руку по аппетитному кренделю, политому клубничным джемом, и принялся откусывать от каждого по очереди.