— Хочешь, я расскажу твоим соратникам, кто тебя обрезал, чем и при каких обстоятельствах, — по рядам войска Асмодеева прошел ропот, — ну давай. Расчехляй прибор, — Китяж расстегнул ширинку, — а мы полюбуемся. Асмодей — иудей! А… Как звучит! И в рифму даже, — захохотал Китяж.
Асмодей стоял пунцовый от гнева и уже было начал замахиваться своей дубиной, но дальше замаха дело не дошло. В его троллий нос упёрся ствол Китяжа. Так они и стояли около минуты. В это время, в рядах Асмодеевой команды проходило совещание. Точной стенограммы этого совета не сохранилось, однако до Китяжа, то и дело, доносились фразы: "Этого не может быть… пусть покажет… Асмодей не может…" и так далее.
Наконец, из толпы вышел здоровенный кентавр и откашлявшись и помявшись с копыта на копыто, начал:
— Великий Князь… Ты же знаешь, что все мы тебя уважаем и боимся… Мы всегда выполняем твои приказы как должное… Но сейчас, этот смертный сказал такое, что мы вынуждены просить тебя о милости… в общем это… прибор действительно нужно… ну… того… предъявить к осмотру… Коллектив волнуется…
— Ах ты ГНИДА!!! — заорал на кентавра тролль и опустил ему на голову булаву. От удара, кентавр рассыпался в прах, но в следующую секунду, остальное войско ощетинилось вилами и копьями.
Асмодей понял, что он остался в меньшинстве и, понуро опустив голову, начал расстёгивать ремень на своих кожаных штанах. Ремень был добротный, с огромной пряжкой, на которой было написано "АЦЦКИЙ СОТОНА". Победив пряжку, тролль выпустил из лап ремень, и штаны свалились на землю…
Такой гробовой тишины, четвёртый круг ада не слышал с сотворения мира. Замолкли даже души, которые жарились в каменных ваннах. Ситуацию разрядил женский возглас в воздухе.
— ОЙ! — одна из суккубов не выдержала и от удивления закрыла рот рукой.
А потом раздался громкий хохот. Хохотали все, включая Питона, который вылез из вещмешка и удобно устроился на плече у Китяжа. И хохот стоял такой, что стены четвертого круга ходили ходуном. Даже души, продолжая корчиться от боли, хохотали, что говориться, от души. А Асмодей стоял, как школьник, которого застукали за детским рукоблудием, и тихо плакал.
— У меня, у младшего сына и то больше, — угорал Китяж, вытирая слёзы.
— Да шшто у сына, — вторил ему трясущийся от смеха Питон, — у МЕНЯ, и то больше!!!
— Да ты, Змий, вообще на него похож, — прогоготал Бузони, и это вызвало новую волну хохота.
Вдоволь нахохотавшись, все, потихоньку начали успокаиваться. А тролль продолжал стоять.
— А говорил — Князь! — развёл руками Китяж, — с таким стручком, тебя не то, что в князья, в дворники не возьмут. Маааленький…
После этих слов, Асмодей вдруг начал уменьшаться в размерах пока рост его не стал меньше, чем пол метра. Тролль попытался убежать, но запутавшись в огромных штанах, споткнулся и грохнулся на раскаленный гранит, прижигая себе, и без того, маленькую пипиську. С визгом вскочив, он пробрался между ног своих, теперь уже — бывших подданных, и под всеобщий свист и улюлюканье побежал куда-то, в сторону центра, на границу с пятым кругом. Когда он скрылся из виду, а это произошло довольно быстро, к Китяжу подошёл старый чёрт и мирно сказал:
— Послушай, Паладин. После всего, что ты здесь устроил, мы не будем вас рвать. Мало того, вам обеспечен беспрепятственный проход на пятый круг. Но, на этом, всё, — он сделал руками крест, — Сам понимаешь, чёрт есть чёрт, а ангел… Ну, в общем… Лично мне, было бы приятно служить у такого командира, как ты… Но… — он пожал плечами, — короче, что порожняк гонять, пошли к пропускному.
— Пойдем… — подумав ответил Кирилл, — Вот только ремешок его прихвачу…
И выдернув из кожанных штанов Асмодея ремень, Китяж и чёрт, во главе огромной, шумной ватаги двинулись к центру ада…
В каждом круге становилось всё меньше душ. Да и круги становились меньше. Пятый не был исключением. Это была абсолютно гладкая, каменная равнина. Надзирателей в виде чертей здесь не было, зато было довольно плотное население душ, на квадратный метр. Свой срок здесь мотали скупцы и растратчики, жадины и моты. Короче те, кто не мог тратить деньги разумно. Они таскали огромные валуны. Причём, с первого взгляда, в их действиях не было никакой системы, но присмотревшись, Тяжин понял, что система есть. Мрачные души, которые были по тучнее и потолще, тащили свою ношу по часовой стрелке, по периметру круга, а весёлые, тощие души — наоборот, пёрли свои камни против часовой. Из-за этого, часто происходили локальные боестолкновения. Если души сталкивались друг с дружкой, начиналась потасовка, которая росла как снежный ком. Так этот ком и катился по всей территории круга. Бывало, что он успокаивался и исчезал, а бывало, что две маленьких стычки перерастали в одну большую. Китяж и команда прошли сквозь всю эту свору, как нож сквозь масло.