Разместившись, полковник и старшина съездили к Смыслову. Беседа не пошла с самого начала, и после того, как договориться не удалось, Терешков с Корзуном поехали в штаб армии, который находился в Гатчине. Там Терешков вручил командующему 1-ой северо-западной армией пакет из ставки Верховного. В пакете был приказ о снятии полковника Смыслова и немедленной отправке его в ставку, для дальнейших объяснений.
Вернувшись из Гатчины, разведчики сели перекусить. Сварили картошки, которая в избытке росла за домом, и присыпали её лучком и укропчиком, который рос там-же. За обедом и обсудили дальнейший план действий.
— Я думаю, Василий Васильевич, — Корзун достал армейскую флягу и разлил по хозяйским рюмочкам, чистейший, медицинский спирт, — Что вертолёт — не последнее, что они потеряют.
— Твои предложения, Виталий Степаныч? — Терешков и сам понимал что Китяж, если, конечно он жив, без проблем устроит здесь такую кровавую баню, что вскоре, охранять будет некого. А тут ещё по каналам спецсвязи пришло сообщение, что в Подземном Питере начинаются волнения и прочая мистика. В подтверждение мистики пришла копия бумаги, датированная пятьдесят вторым годом прошлого века, за подписью самого Лаврентия Павловича. Сверху, на бумаге стоял росчерк — резолюция "Проект заморозить. Доступ на объект?69 уничтожить. И. Сталин", а ниже ещё одна резолюция "Исполнено. Голованов." Голованов был не только личным лётчиком и телохранителем Вождя народов. Он был ещё и начальником тайной стражи великого Вождя. Именно Голованова можно считать отцом-основателем Главного Разведывательного Управления.
Гриф секретности на бумаге стоял настолько высокий, что прочитав её, человек должен был пустить себе пулю в лоб, дабы, не дай бог не разболтать чего лишнего. Я, конечно, могу рассказать вам, что было в этом документе, но исключительно, в общих чертах и при условии, что вы обещаете мне никому и ни при каких обстоятельствах не вспоминать об этом. Ну, разве что, когда вы приедете на станцию метро Московская. А когда вы, наконец, там окажитесь, обратите внимание на огромное здание, которое стоит за спиной Вождя мирового пролетариата, и просто дедушки всех советских детишек. А за спиной у него здание Лен. Обл. Совета. И когда вы повнимательнее присмотритесь к этому зданию, то увидите, что на цокольном этаже есть окна. Правда, эти окна — замурованы. "Ну как же так" — удивится любой, мало-мальски интересующийся сталинской архитектурой человек, — "Такое монументальное строение и так похабно замурованы окошки". А другой человек, скорее всего это будет старенький дедушка, который помнит, как это здание строилось, ответит, — "Замуровано? Значит видеть вам не положено, то что там есть!". И будет прав.
Но мы отвлеклись. В документе было сказано, что некая "Лаборатория?69" провела успешные испытания по проекту "Минотавр". Однако, в силу неизвестных обстоятельств, объект, который был получен в ходе эксперимента, выбрался из хорошо укреплённого, охраняемого сектора испытаний и уничтожил более половины персонала лаборатории. Оставшиеся в живых учёные отправлены на Литейный 4, для дальнейшего разбирательства и последующего устранения. Все возможные входы в Лабораторию?69, находятся под надёжной охраной. Однако, не смотря на усиленную охрану, в районе лаборатории, начали бесследно исчезать люди. Заканчивался документ словами: "Жду дальнейших указаний. Старший комиссар первого ранга НКВД. Габисония М.С."
Вот такой был интересный документик. И сейчас, Терешков не знал, с какой стороны к нему подойти.
— Так, что думаешь, Виталий Степаныч? — Терешков закусил свежим огурчиком спирт и принялся за свежую картошечку.
— А что тут думать, Василь Василич, — старшина тоже уминал, — У Тяжин только одно слабое место — его семья. А как мы видим, здесь у него только старший сын. Если он не вышел вместе с ним, значит, у него кто-то остался в городе. И он, на сто процентов уверен, что этот "кто-то", жив и здоров. Жена у него, последний год, работала в ЛИЯФе, пока не ушла в декретный отпуск. Скорее всего, он пойдёт в город именно за ней. А когда он за ней сходит, то первым делом прошерстит эфир. Может он и сейчас его слушает. На эфире его надо брать. До того, как в город уйдёт, — Корзун налил ещё по одной, — Пойми, Василь Василич, отработав его сейчас, мы убьём сразу двух зайцев. С "Минотавром" разберёмся и его вытащим.