Который вылился в королевский облом… а еще этот повар гребаный разогнал аппетит так, что я готов был слона съесть.
Заметив мой голодный взгляд, Павел Матросов побледнел и отодвинулся.
Потом бросил в меня чем-то из кармана и выбежал из комнаты как ошпаренный.
Я же пожал плечами на странную реакцию и принялся уминать брошенную на стол шоколадку. После чего глянул на часы, до окончания последнего заседания Лексы еще оставался час, так что я свободной рукой поднял с пола пару листов и принялся читать.
Бум! — с грохотом распахнулась дверь, и в комнату вкатилась тележка с двумя подносами, полными вкусно пахнущей еды.
Следом за ней влетел взбудораженный Павел Матросов и замер, глядя, как все бумаги с пола перекочевали обратно на стол и были разложены тремя ровными стопками.
— Ты как раз вовремя, — отложил я ручку и положил поверх бумаг лист с оглавлением «отчет», — если кратко: пятая версия полимера такое же говно, как и четвертая. Продержался меньше часа и порвался об кусты. Любой, кто понадеется на такую «защиту», сдохнет в первом же Портале. А вот в исследованиях есть пара интересных идей. Я пометил самые перспективные пункты, на которых советую сконцентрироваться.
— Вы все прочитали? — напряженно поправил очки Павел и глянул на часы, — прошло ведь всего тридцать минут…
— Более чем достаточно, — пожал я плечами и, скинув бумаги обратно на пол, потянул на освободившееся место еду и принялся обедать.
Из лаборатории я вышел сытый и приодетый.
Павел не сидел без дела и строчил новые образцы один за другим. Синяки под его глазами разрослись до размеров кратеров. А учитывая, что Павел хоть и слабенький, но одаренный, а в соседнем блоке находится передовой медицинский центр, бедолага не спал минимум неделю.
И не мылся, судя по запаху.
Одержимостью он уже походил на передовых ученых Ордена, а это важный шаг. Сразу вспомнился Глеб с похожими наклонностями. Интересно, что будет, если мой механик дорвется до подобных технологических мощностей? Пока он модернизирует Кайман в полупустом ангаре с помощью гвоздей и палок, грубо говоря.
С этой мыслью я остановился у припаркованного черного седана с гербами Клана Теней, которым мы вынуждено воспользовались вместо Каймана.
Имперская полиция таки продавила запрет на использование Каймана внутри центра столицы, и как раз этот запрет Лекса сейчас и пыталась снять в суде.
Я глянул на отражение в зеркале и покачал головой. «Полимер — К08» выглядел как утепленный бронеплащ с широким воротом. Павел Матросов экспериментировал с различными формами и, в конце концов, решил сконцентрироваться на виде, максимально приближенном к моей мантии.
Хотя в отличие от моей дырявой тряпки, этот выглядел цельным и даже стильным.
— М-м-м, а тебе идет, — раздался рядом веселый голос.
— Думаешь? Надеюсь, его так быстро не порвут, — вздохнул я, — а то мой «портной» расстроится.
— Полагаю, он знал, на что шел, когда соглашался с тобой работать, — усмехнулась Лекса.
— И то верно, — хмыкнул я и открыл дверцу седана.
Девушка благодарно кивнула и села.
Я захлопнул дверцу и последовал ее примеру. Нашим водителем был Колль, и в отличие от Глеба, он был парнем немногословным и понимающим. Поэтому едва мы тронулись, как заднюю часть салона отделила звуконепроницаемая перегородка.
— Как прошло? — поинтересовался я.
— Запрет на перемещение безымянных по столице снят, — довольно констатировала Лекса.
— Это хорошо, ребята перестанут шифроваться, — кивнул я, — а Кайман?
— Тут немного сложнее, — вздохнула Лекса, — оказалось, что запрет продавил не аристократ, а Имперец.
— Это проблема? — удивился я.
— Не совсем. Просто на них надавить напрямую не получится, только через Наместника. Но не волнуйся, я уже работаю в этом направлении, а запрета на перемещение по земле уже нет.
— Но летать в столице на Каймане нельзя? — уточнил я.
— ПОКА ЧТО нельзя, — внесла ценное уточнение Лекса, — ты лучше скажи мне, Маркус. Что ты такого сделал полковнику Кириллу Михайловичу Стратову?
— Без понятия, — пожал я плечами, — это ему летающий Кайман не понравился?
— Да, — хмыкнула Лекса, — и не только это… от его имени на тебя в последнее время поступило около сотни жалоб.
— Какой обидчивый полковник, — вздохнул я, — что-то серьезное?