— Маркус, — с укоризненным взглядом приподнялась на локтях Виктория, — помимо вселения в мою гвардию комплекса неполноценности, с какой целью ты пришел?
— С воспитательной, — подал я ослабленной Княгине Природы стакан воды.
Сначала Виктория поморщилась, потом глянула в зеркало, увидела там вместо властной Княгини слабую и бледную девушку, поморщилась еще больше и приняла стакан, который жадно опустошила.
В это время я расположил цветы в другом стакане с водой, так как вазы тут не было.
Букетик легко поместился, так как от его былой пышности осталось ровно пять самых стойких цветков.
— Красивые, — только сейчас заметила Виктория мой презент и попыталась подняться на ноги, но ее резко повело.
Сделав шаг вперед, я поймал хрупкое ослабленное тело и по инерции опустился на край кровати.
Оказавшись головой у меня на коленях, Виктория вновь предприняла попытку встать, но девушке это не удалось, и она с тяжелым вздохом осталась лежать так.
— Я опоздал, да? — мягким голосом спросил я.
— Прости, — отвела Виктория Луговская взгляд в сторону, — я знала, что Лера проболтается. Поэтому сначала воспользовалась Терминалом, а только потом позвонила…
— И зачем ты это сделала?
— Потому что я Княгиня и не могла сидеть сложа руки! — фыркнула Виктория, истратив на эмоцию возмущения, чуть ли не все остатки своих сил.
— Ладно-ладно, — вздохнул я и провел ладонью по мягким нефритовым волосам, — рассказывай, что смогла узнать, Княгиня.
И, напряженно сжав руки, Виктория Луговская поведала о том, как этим утром в сопровождении гвардии прибыла на площадь Единства. Вошла в резиденцию Клана Природы. Поднялась на этаж Терминала, оказалась перед древним барьером Природы со 100% стихийным ответом и вошла внутрь.
Однако, что было дальше, вспомнить она не смогла.
После барьера Виктория запомнила лишь размытый силуэт, которому она поведала все, что узнала про Герцога Вильгельма Фон Грэйва. Его причину появления, намерения, цели. Вика наделялась сорвать голосование, она искренне считала, что сотворенных Герцогом деяний будет достаточно, но в ответ она услышала лишь одну фразу.
«Пакт не был нарушен».
Эта фраза — последнее, что Виктория смогла запомнить.
В себя Княгиня Природы пришла уже в транспортнике кортежа, который вез ее с площади Единства в это поместье.
Хребет сказал Виктории, что она спустилась с этажа Терминала своими ногами, и сама же приказала немедленно выезжать в особняк.
Только вот Вика этого приказа не помнила, но спорить не стала, чтобы не сеять панику среди своих людей.
А когда ее привезли, то Княгиня Природы закрылась в своих покоях, чтобы скрыть свою слабость, велела никого не пускать и тут же позвонила Лере, так как боялась, что забудет что-то еще.
При этом рассказ Виктория вела медленно и подрагивающим, прерывающимся голосом, а последние слова про потерю памяти и вовсе вызвали на ее личике непередаваемый ужас.
Такой подавленной я эту уверенную, властную и повидавшую многое аристократку видел впервые.
Стойкое ощущение, что внутри девушки надломилось нечто важное, не покидало меня, и это ощущение мне ой как не нравилось.
— Я боюсь, Маркус, — после непродолжительного молчания подала голос Виктория, — там… внутри… я не контролировала себя. От воспоминаний несвязные обрывки, да и те словно не мои, а чужие… Я не помню ни голоса, ни места… ничего… В памяти остались разве что ощущения тотального бессилия. Я не могла ничего… я… — дрогнули ее губы, ладони закрыли глаза, а слезы потекли по щекам.
— Все позади, — погладил я подрагивающую девушку по голове, позволяя прижаться, — можешь поплакать, я никому не скажу.
— Княгини не плачут! — возмущенно всхлипнула она.
— Сегодня же исключение, — тепло улыбнулся я, и, подняв на меня взгляд, Виктория слабо улыбнулась в ответ.
— Я не чувствую энергии, Маркус, — дрогнувшим голосом констатировала юная Княгиня, — Стихия… моя родная Стихия… она не отзывается… — прошептала Виктория Луговская, — вдруг я больше никогда не смогу…
— Сможешь, — успокаивающим тоном шепнул я, — тебе просто нужно немного поспать. Отдохнешь, и все будет хорошо.
— Обещаешь?
— Обещаю, — кивнул я, и, утерев мокрые щеки об мою куртку, девушка отвернулась и, подобрав ножки, поудобнее устроилась у меня на коленях.
При этом острые нефритовые коготки впились мне в ноги, словно Виктория боялась, что я вдруг исчезну.
— Дыши, — приказал я мягким шепотом, и беспокойное сознание ослабленной Княгини поддалось.