По сути, это был единственный аспект, официально запрещенный у Стихии Смерти, но в то же время самый популярный, ибо являлся источником легкой силы, не требующим труда, долгих лет обучения или таланта.
Орден приравнивал всех адептов этого аспекта к тварям, а общество называло нежитью. Так, или иначе, подобные существа нещадно истреблялись.
Забавно, что противоположный Разрушению аспект Созерцания, был куда менее востребован в Стихии Смерти. Я всегда находил это странным, ведь пусть этот путь и был в сотню раз сложнее и в тысячу длиннее, но его результатом было долголетие.
Настоящее долголетие в живом теле, а не мнимое.
И именно поэтому скелет был не прав.
Смерть очень даже справедлива.
Аспект Разрушения питался жертвами и в итоге приносил в жертву Стихии Смерти жизнь самого одаренного.
В то время как аспект Созерцания питался упокоением душ, погибших ненасильственной смертью, и помощью людям, что в итоге помогало и самому одаренному жить долгую и спокойную жизнь.
Те четыре представителя местного Клана Смерти, которых я видел на коронации Виктории, как раз идут по пути Созерцания, хотя и с некоторыми нюансами. Но они, по крайней мере, не отбросили свою человечность и жизнь.
Впрочем, как и Октавия, что была живее всех живых.
А значит, путем Разрушения идут не все западники, а в том, что эта сладкая парочка ковбоев пришла оттуда, сомнений не было никаких.
Как и в причине их появления. Они пришли убить рыжую.
С этой мыслью я растер на пальцах снятую с клювика «кровь мертвых» и вздохнул.
Прочитав мои мысли, попуг округлил глазенки и скрылся в тенях.
Я же поднялся на ноги, наблюдая побочным взором, как мой фамильяр разъяренно мечется над пятном крови, в котором уже не было никакого тела.
— НЕЖ-Ж-ЖИТЬ⁈ НЕЖ-Ж-ЖИТЬ⁈ НЕЖ-Ж-ЖИТЬ!!! СЖ-Ж-ЖЕЧЬ! СЖ-Ж-ЖЕЧЬ! СЖ-Ж-ЖЕЧЬ!!! — вопил попугай, который никак не мог себе простить, что дал еретику уйти.
В оправдание Клювику скажу, что пернатый с подобными врагами не сталкивался. Он был самым молодым моим фамильяром, и массовые чистки нежити к моменту его появления уже были завершены.
Впрочем, от этого праведного гнева в разъяренных глазах меньше не становилось, и я со вздохом осознал, что пока пернатый не отомстит сбежавшему, не успокоится.
Была мысль напитать Клювика энергией по самый хохолок и дать закрыть гештальт самостоятельно, но вспомнив, как в душевой его едва не переманила Октавия, передумал.
Недобиток наверняка побежит к своему хозяину, а где Герцог, там и Октавия.
А с этой девицей надо быть осторожным. Предел ее силы не удалось прощупать даже мне.
С этой мыслью я открыл дверь и вышел из подвала, где меня уже терпеливо ждала Лекса.
Сложив руки под высокой грудью, она напряженно подергивала белыми коготками, а позади девушки с извиняющимся видом стоял Колль.
— Я решила, что раз поварам можно работать, то опасности уже нет, — деловито констатировала Лекса.
— А вдруг ситуация бы вышла из-под контроля? — поинтересовался я, — ты ведь почувствовала, что там происходило.
— Многие почувствовали, — кивнула Лекса, и я только сейчас заметил, что в доме слишком пыльно.
И говоря «пыльно», я имею в виду витающий в некоторых местах прах.
Это был безобидный остаточный след от близкого всплеска стихийной энергии Смерти, но дом выглядел словно филиал крематория. А еще запах стоял, как на кладбище.
Эх, все-таки спокойную жизнь квартала нарушить ковбойчику удалось.
— Но жертв нет, и сейчас тут безопасно, верно? — подняла бровь Лекса.
— Абсолютно, — кивнул я, хотя надо найти способ немного успокоить пернатую систему обороны.
— Хорошо, тогда теперь, когда нас никто не пытается убить, ты можешь объяснить, почему мне нельзя в Обитель? — осторожно спросила Лекса.
— Могу, — вздохнул я и, отряхнув кожаное кресло от праха, плюхнулся в него и перевел спокойный взгляд на Лексу, — потому что я полагаю, что Обитель захвачена.
Глава 3
— Ты полагаешь? — напряженно сверкнули глаза Лексы.
— Из вежливости выбрал более мягкую формулировку, — улыбнулся я.
— То есть ты уверен… — понятливо кивнула девушка и задумчиво закусила губу, — но как это возможно? Обитель неприступна.
По личику Лексы я видел, как она хочет мне возразить и выдать лекцию, почему я ошибаюсь. Уверен, любого, кто заявил бы подобное, разбила бы в пух и прах аргументами, но со мной вступить в спор не решилась.
Хоть и все еще считала, что Обитель неприступна.