Ездят и пусть ездят. Сами же усложняют себе жизнь.
Как любил говаривать старик Акс: «чем ярче солнце, тем глубже тень», а Тень мои люди любят и умеют ей пользоваться, как никто в этом мире.
Забавно, что спустя столько лет я, Паладин Тьмы, больше прочих буду связан именно со Стихией Тени. А ведь в детстве я ее ненавидел, так как главным амбассадором Теневой Стихии в моей жизни был старик Акс. А из него рекламщик, так себе, мягко говоря.
Все детство, отрочество и юность, именно Стихия Теней была моим постоянным спутником в бесчисленных тренировках.
Сколько раз Тень пыталась меня убить, просто не сосчитать. И пару раз мир теней был к этому особенно близок.
Сейчас, вспоминая те безжалостные тренировки, я понимаю, что это было единственным способом подготовить меня к тому, с чем я столкнулся в мире Тьмы.
Мир любой Стихии — это чуждое всему живому место. Проникнуть в него и выжить могут немногие из одаренных, а заставить этот мир подчиниться — единицы.
И практически каждый из таких уникумов в конечном итоге стал Паладином.
Путь укрощения Стихии — самое сложное, жестокое и опасное, с чем сталкивался каждый Паладин.
Чтобы пройти этот путь, нужно было поставить на кон жизнь и вырвать право на нее из цепких лап чуждого всему живому мира.
И лишь мне пришлось пройти его не один раз, а десять.
Укротить все великие Стихии одну за одной.
И несмотря на то, что с Тенью я тренировался, сколько себя помню, она была последней и самой проблемной Стихией, которую я покорил перед тем, как бросить вызов миру Тьмы.
К тому моменту я наивно полагал, что знаю о мире Тьмы все.
Мог призвать двух фамильяров, владел сотнями приказов и тысячами порождений. Поглощение давалось мне также легко, как дышать, а испытания старика Акса все реже ставили мою жизнь на грань.
И в день, когда я был уверен, что знаю о Тьме все, я впервые встретил Скальда, и та встреча изменила меня раз и навсегда.
— Приехали, — вывел меня из ностальгических размышлений голос Глеба, и я вышел из машины.
— Интересно… — протянул неопрятный мужчина в белом халате.
— Что именно? — отвлекся я от телевизора, который смотрел в маленькой белой комнате, пока Павел Матросов изучает мой отчет, — твой полимер опять бесславно стерся в труху.
— Да я не об отчете, господин Маркус, — отодвинул стопку бумаг в сторону Павел Матросов, и я только сейчас заметил, что он пристально смотрит на мой рукав.
Торчащий из него кусочек мантии слегка покачивался на ветру от вентилятора. И на самом его кончике виднелся едва заметный бурый камешек.
Последняя атака Князя Земли в том подвале изрядно потрепала мантию и «налипший» на ней стихийный камень потом сходил часов десять.
И, видимо, сошел не полностью, — хмыкнул я про себя и стряхнул крошечный, как песчинка, камешек на белый стол лаборатории.
Мужчина в белом халате от моих действий побледнел, и когда камешек остановился, тот облегченно выдохнул.
— М-можно изучить? — не глядя на меня, подрагивающим голосом спросил Павел Матросов.
— Валяй, — кивнул я и глянул на часы.
До конца отведенного мной на встречу получаса оставалось одиннадцать минут, и, получив новенький экземпляр халявного полимера, я буду свободен.
Павел Матросов же тоже бросил взгляд на часы и, как метеор, подорвался в соседнюю комнату, чтобы уже через минуту вернуться оттуда с каким-то мудреным прибором, с десятком разноразмерных линз.
Нацепив прибор себе на голову, мужчина с горящими сквозь стихийные линзы глазами начал осматривать бурую песчинку со всех сторон.
— Невероятно… — прошептал он спустя пять минут изучения, — никогда раньше не видел стихийный камень с такими свойствами. Можно его оставить? — поднял возбужденный взгляд Павел Матросов.
— Это поможет в исследованиях полимера? — поинтересовался я.
— Да, господин Маркус! Очень поможет! — с жаром воскликнул мужчина в халате.
— Хорошо, тогда он ваш, — кивнул я и за миг до того, как загребущие руки Павла Матросова утянут камушек в недра лаборатории, добавил, — за небольшую услугу.
— Услугу? — замер мужчина, — ааа, вы про обещанный королевский ужин? В этот раз я подготовился и…
— Нет, на этот раз я тоже подготовился и пришел не голодный, — усмехнулся я, — на парковке меня ждет один человечек, Глеб зовут. Это очень талантливый механик, и он всю жизнь мечтал увидеть оборудование Имперской лаборатории вживую. Небольшой экскурсии будет достаточно.