Причастных, среди которых имя полковника будет среди первых. Единственное, что успокаивало старика это то брошенное в адрес астральной суки оскорбление, из-за которого он сейчас находился неподалеку от границы, а не в столице, откуда сбежать бы ему никак не удалось.
Так полковник и продолжал ходить из стороны в сторону, поглядывая то на собранные чемоданы, то на время, то на темное окно, за которым скрывалась нетипично черная ночь.
Из темноты веяло жутью, но так даже лучше. Тем проще будет пересечь границу.
— Все готово, господин! — влетел запыхавшийся слуга, — западная сторона подтвердила предоставление убежища. На границе вас встретят!
— Храни Аргус тех, кто держит свое слово и помнит сделанное добро, — радостно ударил в потные ладоши полковник, — готовь машину! Выезжаем немедленно!
— Так точно! — выпрямился слуга и, схватив пару ближайших чемоданов, убежал на улицу.
Полковник же со вздохом осмотрел гостиную своего загородного домика, в котором он мечтал встретить старость. Скосил взгляд на артефактную удочку, которую ему подарил Князь Света. Глянул на заднюю дверь, которая выводила на пирс и вела к живописному озеру, в котором полковник, помимо рыбалки, утопил три десятка несговорчивых помех на его карьерном пути.
Старый вояка с ностальгией вспомнил те времена и погладил свои усы.
Потом заметил фоторамку, где веселый пузатый старикан на фоне бассейна обнимает молодую фотомодель, которая впоследствии стала женой.
Забирать с собой полковник ее не стал и не особенно горевал по этому поводу. Сдохнет и сдохнет. На западе тоже полно молодых шлюх, падких на деньги и власть. Первого у Стратова были полные чемоданы, а второе обеспечит Фон Грэйв, которому старый вояка еще может быть полезен.
Связей и прикормленных людей у Стратова осталось достаточно, но еще больше тех, кого заговорить заставит компромат, которым битком набит четвертый чемодан.
За окном раздался гудок клаксона, и полковник повернулся в сторону двери, но тут его внимание вдруг привлек огонь камина.
Словно волшебное лекарство он разом выжег все тревоги из души Кирилла Михайловича Стратова, и его морщинистое лицо расплылось в блаженной улыбке.
Так легко, уютно и спокойно он не чувствовал себя… никогда.
Приятные, словно объятия матери чувства нахлынули волной, и из огня пламени вдруг вышагнула женщина. Красивая, словно нимфа, она виделась олицетворением всего счастья, что есть на земле, и полковник вытянул к ней руки и сделал шаг.
Кокетливо засмеявшись, нимфа в платье цвета солнца поманила его руками.
Завороженный ее красотой Стратов пошел вперед, его вытянутая рука коснулась извивающихся красных локонов нимфы, а по телу растеклось блаженное тепло. Каждое касание молодого женского тела отзывалось искрами счастья. Стратов вновь почувствовал себя молодым, полным сил, амбиций и безграничных возможностей.
Отдавшись этому чувству полностью, полковник обнял невинно хихикающую нимфу и прижал к себе.
И в этот момент блаженство вдруг сменилось дикой болью. Полковник заорал в агонии и попытался пошевелиться, но уже не смог.
Спешно прибежавший на крики слуга обнаружил своего господина обгорелым скелетом, лежащим внутри камина в обнимку с горсткой углей.
А последнее, что Кирилл Михайлович Стратов услышал перед своей смертью, был утонувший в пламени смех астральной суки.
Я разлепил глаза и сладко потянулся.
В углу потрескивал простенький камин, сквозь деревянные ставни робко пробивался солнечный свет, а на соседней половине кровати светила манящей попкой спящая Лекса.
Отодвинув одеяло, я поднялся на ноги и опрокинул в себя графин воды.
Ночка выдалась жаркая.
И я сейчас не только про Лексу.
Началось все с, мать его, Клювика. Пернатый псих, который мог преобразовать полученную от меня стихийную энергию в любую Стихию, выбрал… оставить Огонь.
И не просто оставить, он его усилил и специально потянул из меня именно энергию Флоки. Самый сильный первородный огонь, который имеет одно вполне очевидное свойство.
Он никогда не гаснет.
По крайней мере, сам.
И откуда только в этом пернатом пироманьяке такая тяга именно к сжиганию еретиков? Есть ведь столько способов их убивать менее разрушительно и без полыхающих первородным огнем последствий…
Эх.
В общем, пришлось все бросать и мчать в Долину Трех Холмов, пока стихийный огонь от возомнившего себя фениксом попугая не перекинулся на лес и не обратил в пепел мои же земли.