Дувший со стороны болота холодный ветер приносил запах гнили, и, спустя час, на горизонте появилась волна.
И волна эта состояла не из воды, а из тысяч голодных тварей, которые перемалывая сами себя, мчались к единственному выходу из голодной ловушки.
Я же отряхнул руки и затушил разведенный костер. С наслаждением дожевал хрустящую корочку свежезажаренного Термита Солдата и поднялся на ноги.
Из правильно обработанной огнем прожилки панциря получался сытный деликатес, а запах шашлычка из термита перебивал болотистую вонь.
Сплошные плюсы.
К тому же, эти твари обладали неким подобием общего сознания, и тот факт, что я зажарил одного из их собратьев на шашлык на их глазах, воспринимался Термитами очень лично.
И за несколько секунд до того, как волна тварей, захлебываясь щелкающими жвалами и диким стрекотом обрушилась на меня, я выставил руку вперед и приказал: — пожри.
«Коготь Пустоты» сверкнул черной вспышкой, и от него, по выведенным на земле линиям потянулись черные сгустки энергии, а спустя секунду из них взмыли вверх стены Тьмы, принимая на себя удар волны.
Булькающий звук, скрежет, хруст и стрекот раздавались отовсюду. До меня долетали отрубленные конечности, жвала, бошки и ошметки дохлых Термитов. Тьма жрала их нещадно и с аппетитом, но на подпитку стен все равно приходилось тратить сверху еще и свою энергию.
Вот потускнел первый перстень, и стена разом уменьшилась на десять процентов. А сквозь брешь тут же пролетала пара шальных особей. Раненные, искалеченные, но живые Термиты скребли остатками конечностей в мою сторону.
— Ну что, уродцы, давайте поиграем, — облизнулся я, и достав разделочный артефактный нож, принял боевую стойку.
Из битвы я вышел истощенный, но довольный.
Ватные ноги подогнулись, и я присел у камня перевести дух. Мышцы стонали от перегруза, внутри тела бушевала настоящая энергетическая буря, а болью отзывалась каждая клеточка тела.
Но болью приятной, как после хорошей тренировки.
— Пожалуй, даже слишком хорошей, — усмехнулся я, глядя на горы разметанных по округе конечностей и трупов.
И это учитывая, что девяносто процентов тварей Тьма поглотила целиком. Обратным эффектом такого длительного удержания стихийных стен была головная боль. Адская, словно по голове с двух сторон ритмично бьют кувалдами.
А еще когда моргаю, то перед глазами всплывает глаз Скальда, который, словно стервятник, только и ждет, когда я сдохну. Я и сейчас ощущаю его присутствие.
— Если хочешь моей смерти, то выйди и добей, — сплюнув кровь от выбитого зуба, хмыкнул я.
Ответом меня никто не удостоил, а спустя десять секунд ощущение присутствия исчезло вовсе.
— Горделивый ублюдок, нет чтобы помочь, — фыркнул я и поднялся на ноги.
К этому моменту посланные мной ящерки добрались до каждого из углов термитника и обнаружили, что там пусто. Ни матки, ни «королев», ни кладки… никого не осталось.
А ведь Портал не закрыт.
И этому может быть только одна причина. Кто-то из членов колонии еще жив.
И раз этого «кого-то» нет внутри Портала…
— Вот же срань! — выругался я и поспешил на выход.
Глава 17
Снаружи помимо продолжавшего сыпать снега, меня встретил массивный плечистый мужчина в дорогой одежде. Он стоял, привалившись к дереву плечом, и потирал задубевшие на холоде ладони.
— Доброе утро, — завидев меня, приветливо махнул широкой ручищей гигант.
— Доброе, — машинально ответил я и осмотрелся.
Вокруг не было ни транспорта, ни следов какой-либо техники, да и парашюта за спиной гиганта я не заметил.
— Хочешь что-то спросить? — с легкой улыбкой спросил Бес.
— Ты просто чисто случайно оказался рядом, или…
— «Или», — кивнул Броня Евгений Сергеевич, и на мой вопросительный взгляд, тут же добавил, — есть способы.
— И насколько далеко эти твои «способы» простираются? — поинтересовался я, поняв, что добраться так быстро в нелетную погоду он мог только через подземные тоннели.
— Достаточно, — с улыбкой ответил Бес, — так тебе помощь нужна?
— Не помешает, — отозвался я, — до Форт-Хелла твои «способы» довезут?
— Ну да… — озадаченно почесал репу массивный гигант, — а Портал разве не нужно закрыть?
— Этим и занимаюсь, — беззаботно ответил я и хлопнул Беса по запорошенному снегом плечу, — так где припарковался?
Непонимания в темно-бурых глазах массивного гиганта только прибавилось, но лезть с вопросами он не стал и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, направился вперед по заснеженной тропе.