Любящий мыслить в несколько своеобразном стиле, и никогда ничего не пускавший на самотек Ларин достал листок бумаги и непривыкшими к перу руками, постоянно борясь с кляксами, стал записывать основные тезисы своей речи для предстоящей назавтра беседы с Николаем II.
Глава 4. Планы попаданцев
Бухта Куа — Бэ. Желтое море. Примерно середина дня 29 апреля 1905 года.
Любой план существует только до первого выстрела.
Наполеон Бонапарт.
Друзья из прошлой реальности встретились в адмиральской каюте Рожественского. После долгих объятий и рассказов про головную боль, сопровождавшую первые пол часа жизни после перемещения, люди, вселившиеся в тела адмирала, и двух командиров миноносцев потратили почти три часа на выработку общей концепции предстоящего Цусимского сражения. По причине того, что ход боя был прекрасно всем им известен они остановились на том, что необходимо следовать к Цусимскому проливу тем же графиком как и в оставленной ими реальности. Это давало некоторые преимущества, так как было точно установлено время обнаружения нашей эскадры, а так же была отлично известна диспозиция противника. Это давало возможность устроить сразу несколько сюрпризов для адмирала Того в самой завязке сражения. Но в то же время стоило на час войти позже в пролив, или на 40 минут раньше отвернуть на другой курс и все это преимущество мгновенно утрачивалось, так как японцы бы начали действовать уже совершенно по иному.
После обсуждения общих вопросов пришло время обсуждать различные детали, и вот тут‑то обнаружился целый ворох трудноразрешимых проблем.
В первую очередь нужно было решить проблему с огнеопасными материалами на кораблях эскадры. Об этом уже частично позаботился Рожественский, но для противодействия японским шимозным снарядам этих мер было мало. Предстояло выработать различные меры борьбы за живучесть на всех судах. В начале века в российском флоте этому вопросу было уделено недостаточное внимание, в результате чего наши корабли постоянно страдали то от не вовремя закрытых водонепроницаемых дверей, то от осколков влетающих в открытые люки, и еще от великого множества разных детских ошибок экипажей. Но сейчас, когда на кораблях эскадры оказались люди вооруженные и знаниями войн которых еще не было, появилась надежда на лучшее. Серьезно редактировало эти планы малое количество времени, отпущенное до начала сражения, и недостаток материалов, которых просто негде было раздобыть, так как все корабли находились не в своих портах, а в открытом море. Но первое, и самое главное что предприняли попаданцы — это на каждом боевом корабле создали штаб по борьбе за живучесть. О всех полученных судном в бою повреждениях следовало немедленно сообщать в этот штаб, где офицер уже должен был обрабатывать полученную информацию и принимать меры сообразно сложившейся обстановке. В оставленной Часовских реальности подобного штаба на русских кораблях не было, в результате усилия аварийных партий по борьбе за живучесть использовались слабо. Мотросы могли тушить какой‑нибудь пожар на корме, в то время как следовало в срочном порядке для предотвращения опрокидывания судна срочно затапливать отсеки одного из бортов. Кроме того нужно было минимум удвоить количество пожарных расчетов, а для этого необходимо где‑то найти новые пожарные шланги и рукава. После не очень длительных дебатов в конце концов решили снять недостающие средства пожаротушения с купцов не идущих в бой, ибо транспортам они не к чему. Да и в портах, в которые им предстояло заходить время от времени этого добра можно было прикупить при желании.
Следующей на очереди из проблем было переобустройство боевых рубок на кораблях. Дело в том, что имеющиеся смотровые щели были слишком велики, а козырьки служили своеобразными осколкоулавливателями. В годы русско — японской войны на наших кораблях от осколков вражеских снарядов погибло и было ранено слишком много капитанов судов и офицеров, чтобы этот урок запомнился навсегда. Но с этой проблемой бороться было достаточно просто — смотровые щели решили уменьшить путем заделки излишнего пространства листами котельного железа.