Ганди попытался ускорить шаг: — Стойте! Пропустите меня вперед! Да что вы делаете! — Хотя в глубине сердца он их прекрасно понимал, может быть слишком хорошо.
— Именно сейчас они отказываются тебе подчиниться, — сказал Неру.
— Но они должны! — воскликнул Ганди. Его глаза начали слезиться, все же сказывался возраст, но было ещё что-то, благодаря чему в груди щемило. — Да где же этот платок-то? Мы, наверное, почти дошли до него!
— В последний раз приказываю — остановитесь! — прокричал Модель. Индийцы, однако, продолжали движение. Их ноги, обутые в сандалии или же босые шуршали по мостовой, и этот звук, похожий на нарастающий ропот, разительно отличался от грохота немецких сапог. — Идиоты! — пробормотал фельдмаршал себе под нос. Он развернулся к подчиненным: — Целься!
При виде вскинутых винтовок, толпа замедлила ход. На мгновение Модель решил, что эта угроза приведет марширующих в чувство. Но толпа продолжала надвигаться. Такую же безрассудную храбрость выказала и польская кавалерия, бросаясь с пиками, саблями и карабинами на немецкие танки. Интересно, подумал Модель, считают ли те кто нынче живет в польском Reichsgeneralgouvernement,[10] что такая храбрость того стоила?
Один из индийцев наступил на платок. — Огонь! — крикнул Модель.
Прошла секунда, другая. Ничего не случилось. Модель бросил сердитый взгляд на подчиненных. Похоже, дьявольская магия этого негодяя Ганди уже околдовала их. Скользкий как еврей, он обращал слабость в странно-загадочную форму некой силы. Но, наконец, армейская дисциплина взяла верх. Чей-то палец надавил на спусковой крючок Маузера, прозвучал одинокий выстрел. Словно дождавшись необходимого сигнала, другие солдаты немедленно открыли огонь. С бронированных вездеходов лязгающе заговорили пулеметы. Грохот выстрелов перемешался с криками боли и ужаса.
Первый залп пришелся на передние ряды демонстрантов. Поражённые люди начали падать. Другие попытались бежать, но без особого успеха — сзади напирала толпа. Начав стрелять, немцы методично продолжали вести прицельный огонь, рассеивая колонну индийцев. Демонстрация превратилась в толпу, охваченную страхом.
Ганди всё же пытался продолжить движение вперед. Какой-то человек, панически бегущий, раненый, налетел на него и сбил его с ног, забрызгав кровью. Неру вместе с каким-то другим индийцем тут же упали на Ганди, накрыв его своими телами. — Отпустите меня, отпустите! — Ганди барахтался, придавленный весом двоих людей.
— Нет! — крикнул ему Неру. — Под таким огнём, это самое безопасное место. Ты нам всем нужен, и нужен живым и невредимым. У нас уже достаточно жертв, память которых поможет нашему делу.
— У нас уже достаточно мертвых мужей и жен, отцов и матерей! Кто позаботится об их оставшихся родственниках?
Больше ему протестовать не дали. Неру и другой индиец поставили Ганди на ноги и побежали прочь, практически неся его на себе. Вскоре они оказались в толпе бегущих людей, пытающихся укрыться от смертоносного немецкого огня. Неизвестный индиец, который помогал Неру с Ганди, споткнулся — пуля ударила ему в спину. Ганди слышал как свинец вошел в плоть, почувствовал как человека шатает. Неожиданно хватка разжалась и индиец рухнул в пыль.
Ганди попытался освободиться от Неру, но ещё до того, как он смог что-либо сделать, ещё один индиец крепко взял его под руку. Даже в этот страшный миг, Ганди поймал себя на мысли о некоторой нелепости ситуации. Всю свою жизнь он выступал за индивидуальную свободу, и вот сейчас, его последователи лишают его этой свободы. В других обстоятельствах это было бы смешно. — Сюда! — крикнул Неру. Несколько индийцев уже сломали дверь какой-то лавочки, и, как увидел Ганди спустя пару мгновений, задняя дверь также была выбита. Затем его вытолкнули в какой-то переулок за лавкой, и они понеслись сквозь запутанный лабиринт узких улочек. Ганди на мгновение подумал, что это напоминает Старое Дели — в отличие от спроектированного и построенного англичанами Нового Дели, где они сейчас находились, Старое Дели было полностью индийским до последнего переулка.
Наконец безымянный компаньон, бывший с Неру и Ганди, постучал в дверь какой-то чайной. Им открыла женщина, узнав неожиданных гостей она задохнулась от изумления, но тут же овладела собой. Молитвенно сложив руки, она поклонилась и отступила в сторону, чтобы дать им войти. — Здесь вы будете в безопасности, — сказал индиец. — По крайней мере, на какое-то время. А мне надо узнать, что случилось с моей семьей.