Прочистив горло, я отступаю назад.
— Тебе повезло, что я готова, иначе тебе пришлось бы ждать в холле.
— Неужели? — На его губах играет хитрая улыбка. О, это слишком.
Развернувшись на каблуках, я ступаю на кухню, чтобы взять сумочку.
— Вообще-то да.
— Где Чес? — Кейд заходит, оглядываясь в сторону наших спален и переводя взгляд на меня.
Каждый момент сейчас вызывает воспоминания о том, как мы касались друг друга, целовались и трахались все эти недели прямо здесь, в этой квартире, и мне с трудом удаётся сдержать вздох.
— Чес сейчас на встрече с руководителем розничной торговли, они обсуждают запуск линии косметики.
— Ого!
— Знаю… Готов?
Кейд подталкивает меня локтем.
— Тебе нравится «Летающая тарелка»?
Я легонько пожимаю плечами.
— Это одно из наших с Чес любимых заведений, где можно отлично поболтать и наверстать упущенное.
— Отлично. Я куплю тебе пива.
***
Мы входим в огромное пространство, отделанное деревом и линолеумом. Это бывший универмаг, старые фарфоровые тарелки висят на стенах между велосипедами и золотистыми бумажными звёздными фонарями.
К нам сразу же подходит официант.
— Мы будем Стоун ИПА22, — говорит Кейд, а я качаю головой.
— Ты ведь обычно это заказываешь, так?
— Никогда его не пила, — признаюсь я.
— Что? — Кейд смотрит на меня, прищурившись, затем возвращается к официанту. — И два сэндвича «Космический клуб».
— И это я тоже не пробовала, — встреваю я.
— Стоун? — голос его серьёзен. — Не говори мне, что я должен начать за тебя заказывать.
Ну хватит, моё терпение на пределе.
— Кейд, что происходит?
Парень старается поскорее опустить оба бокала перед нами и сбежать. Мы оба не спеша потягиваем горький, слегка хмельной пилснер.
— Как хорошо, — говорит Кейд, откидываясь назад и проводя ладонями по бедру.
Я киваю, соглашаясь с ним, и стараюсь изо всех сил не следить за руками на его бёдрах и выше, отлично помня, что скрыто в этих штанах.
— Давай на время забудем о нашем прошлом, — говорит он, изучая меня своими ясными голубыми глазами. — Сможешь?
Слегка нахмурившись, я надеваю свою профессиональную маску.
— Конечно.
— Мне хочется верить, что у нас всегда было что-то вроде… здоровых рабочих отношений, так ведь?
— Мы не на одной волне. Ты в спорте, а я в серьёзных новостях.
На секунду Кейд замирает, его идеальный губы изгибаются в усмешке.
— Серьёзные новости?
— Ну ладно, — сдаюсь я, — там я занималась сенсационными материалами…
— Хочешь сказать, Марв только и делал, что давал тебе сенсационные материалы? — От меня не ускользает гнев в его голосе.
Всё это для меня слишком сложно. Сначала мы провели вместе три самых великолепных недели в моей жизни, за которыми последовали самые адские три недели. Я на пороге того, чтобы уехать из этого кошмара, и вот он внезапно появляется и говорит такое.
— К чему ты клонишь, Кейд?
— Ты слишком хороша, умна и красива, чтобы покидать Хьюстон. Тут твой дом. Здесь ты строила свою репутацию. Здесь твоё место.
Пожав плечами, я поднимаю бокал.
— Жизнь не всегда идёт так, как должна.
— Марв трахал Саванну. Вот почему она получила должность ведущего вместо тебя. Я рассказал об этом Совету, и они тут же уволили его за интимные связи на рабочем месте.
Я останавливаюсь на половине глотка, едва не фыркнув пиво через нос.
— Что?! — Я со стуком опускаю пинту пива на полированный деревянный стол.
— Всё произошло довольно быстро, сегодня утром я поймал их в кладовой. Викки назначили директором новостей, и мы оба хотим, чтобы ты вернулась. Мы бы хотели, чтобы ты стала моей соведущей.
— Твоей соведущей? А как же Лори?
— Она захотела должность ведущего по выходным, чтобы быть мамочкой-домохозяйкой.
Не в состоянии сказать ни слова, я смотрю на него, часто моргая и слегка приоткрыв от удивления рот, хоть меня это и не заботит.
— Но… Что… — Очевидно, говорить мне трудно, как и соображать. — Как же Нью-Йорк?
Между нами наступает тишина. Официант принёс наши сэндвичи, но и кусок в горло не лезет. И думать о еде не могу. Кейд протягивает руку через весь стол и касается моей руки.
— Мы надеялись, что ты могла бы остаться. «КНОТ» — это твоя семья. Мы все любим тебя.
Воздух покидает мои лёгкие, я едва могу выговорить хоть слово.
— Мы? — спрашиваю я шёпотом, и я смотрю в его сверкающие тёмно-синие глаза.
Напряжение между нами растёт. Оно буквально заряжено электрическими зарядами, и я соскальзываю со стула. Всё дело в том, как он произносит моё имя, но в голове всё перемешалось — мои цели, мечты, моё будущее… шанс всей жизни.
— Мне нужно идти. Извини.
— Стоун…
Качая головой, я спешу к двери и ступаю на уличный тротуар. Мне нужно подумать, а рядом с ним у меня это не получается. Я на ходу в спешке открываю приложение такси, даже не зная, куда хочу уехать… не хочу домой. Куда же мне идти?
На экране высвечиваются близлежащие достопримечательности, и я нажимаю в нижнее, даже не читая его описания. Машина в одной минуте от меня, и я останавливаюсь на углу улицы.
Водяной экран представляет собой гигантский изогнутый водопад высотой шестьдесят четыре фута в конце тихого парка в жилой части города. Даже в понедельник в это время вечера кругом кишат туристы и посетители, разглядывая тысячи галлонов воды, бушующих с непрекращающейся гипнотической силой.
Я стою перед ним, пока вода каскад за каскадом падает на бетонные ступени, распыляя вокруг слабый туман с запахом хлора. Вся моя жизнь обрушивается на меня сейчас так же, как эти каскады воды на бетон. Я теряю контроль. Я не знаю, что же выбрать.
Там в моей квартире лежит письмо, возможность, которая всё изменит.
Тут в ресторане, — а, точнее, в студии «КНОТ», — меня ждёт нечто другое, кто-то, кого я не ожидала встретить, и кто так же мог бы всё изменить.
— Кейд… — шепчу я, думая о невысказанных нами словах.
Он сражался за меня. Он сдал Марва и заступился за меня. Викки ему помогла…
Мы любим тебя…
— Ребекка Фильдстоун! — тихий голос выводит меня из замешательства.
Обернувшись, я вижу, как ко мне направляется принцесса ростом метр с кепкой, в юбке-русалке цвета морской волны и с трезубцем в руках.
— Петаль!
— Я так и думала, что это ты. — Она протягивает ручку, и я её пожимаю.
— А ты Ариэль! — Я изучаю её наряд, думая о счастливых временах, о салате из киноа.
— Я была вон там, мы снимаем промо-ролик для «Диснея на льду». Это часть моих обязанностей в качестве Мирской Принцессы.
— О! — С минуту мы смотрим на фонтан, но затем она поворачивается ко мне. — Я видела вас в этих рекламных роликах. Но я думала, что вы журналист.
Вздохнув и улыбаясь, я качаю головой.
— Я тоже так думала, да.
Пухлое личико девочки хмурится.
— И как это понимать?
Я смотрю на льющуюся воду, размышляя над её вопросом.
— Я очень много и долго работала… Это была моя мечта, но у меня её забрали. Так что я ушла.
— И теперь вы работаете в рекламе? С королём подержанных автомобилей? — Удивление в её голосе вызывает у меня желание защититься.
— Я подумываю переехать в Нью-Йорк… чтобы снова стать репортёром. — Я думаю о выпавшем мне шансе, который, как мне казалось, прошёл мимо меня, и о парне, от которого я в последнюю очередь ожидала помощи в реализации этого шанса. — Или я могу остаться здесь и исполнить смою мечту.
— Дайан Сойер — один из моих образцов для подражания. После того, как она выиграла конкурс «Юная Мисс 1963 года», она стала самой высокооплачиваемой ведущей в истории телевидения.