<p>
- Все-все поел, кизиловым компотом запил. Добавку, правда, не захотел. А ночью его «скорая» увезла... А гречку я на молоке варю. Только на молоке. Как Яшенька любит...</p>
<p>
Я старался не смотреть на несчастную. И зачем про эту гречку с молоком она заладила?! Словно оправдывалась перед всем классом.</p>
<p>
Между двумя никелированными кроватями на стене висело еще одно занавешенное зеркало. Над ним – репродукция картины «Незнакомка» художника Крамского (мы по ней не так давно изложение писали). На телевизоре стоял в рамке портрет Яши с черной ленточкой. Озорной взгляд, нос с горбинкой, стрижка полубокс...</p>
<p>
Он не был моим другом, и вообще не дружил ни с кем. Учился – с двойки на тройку. И вечно устраивал в классе разные выходки, которые приводили порой в ярость даже всегда выдержанную и чересчур добрую Тамару Михайловну.</p>
<p>
Мы все были подавлены и не совсем понимали, что происходит. Все-все-все готовы были Яше простить. И таскание девчонок за косы, и вечные его обманы, и сорванные им уроки... Все это мелочи, такая ерунда по сравнению с тем, что произошло! Смерть 10-летнего одноклассника, похоже, всех опечалила.</p>
<p>
Нет, не всех. Был в нашем 4в мальчик, который один не пошел попрощаться с умершим. Он поразил меня на следующий день в школе своим откровением:</p>
<p>
- Ну и ладно, умер и умер. Он плохой был, двоечник и хулиган, - не моргнув глазом, произнес Витя, мой друг, как мне тогда казалось, и постоянный шахматный партнер.</p>
<p>
Я промолчал. Мало приятного такое слышать. Я еще не знал, что о покойниках плохо не говорят, но понимал, что так нельзя. Мне было просто жалко Яшу Гамазова. Больно было смотреть на одетую во все черное его маму – невероятной худобы женщину с растерянным и отсутствующим взглядом.</p>
<p>
«Во-от, ребята, во-от… Нету больше Яши… Нету Яши».</p>
<p>
... А с Витей мне расхотелось дружить. И в шахматы перестал с ним играть.</p>
<p>
</p>
<p align="right">
2012 г.</p>
<p>
Последний паром</p>
<p>
</p>
<p>
Наш круизный лайнер приближался к Копенгагену, и вдали уже появились очертания его величественных средневековых башен. Жена с детьми спустилась в каюту, чтобы переодеться для выхода в город. Утро выдалось не по-летнему прохладным, и я практически в одиночестве прогуливался по бесконечной палубе, любуясь морским пейзажем. Пассажиры лайнера предпочитали наслаждаться открывающейся панорамой датской столицы со смотровых площадок ресторанов, а самые закаленные, укутавшись в пледы, - с верхней палубы судна. В запасе оставалось около часа, и я решил заглянуть в бар, чтобы согреться чашкой чая.</p>
<p>
Там было тепло и многолюдно. Пассажиры оживленно беседовали за столиками, предвкушая увлекательную экскурсию по городу, где творил великий сказочник Андерсен. У стойки бара я отыскал одно свободное место между пожилой японской туристкой с фотокамерой и миловидной дамой средних лет в элегантной шляпке. Заказал чаю и устроился на высоком сиденье.</p>
<p>
- Не люблю корабли и все эти морские путешествия, - произнесла по-русски, не поворачивая головы, дама в шляпке.</p>
<p>
Решив, что фраза предназначена именно мне, я повернулся к ней вполоборота. </p>
<p>
- Зачем же вы тогда здесь? Круиз – дело добровольное и развлечение не из дешевых, - слегка улыбнулся в ответ.</p>
<p>
- Сын уговорил, решил сделать мне подарок на юбилей.</p>
<p>
Мы познакомились. Слово за слово, и оказалось, что мир, в самом деле, очень тесен. Карина когда-то жила в том же городе и на той же улице, что и я в далеком детстве. Нам было о чем поговорить, что вспомнить.</p>
<p>
- Вы тоже застали те страшные дни в Баку?</p>
<p>
- Нет, я уехал сразу после школы. А вы?</p>
<p>
Она замолчала, достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку, закурила. Потом бросила взгляд на часы.</p>
<p>
- Я была там до самого конца… Испила чашу до самого дна, так сказать. Хотите, расскажу, как мы покидали родной город?</p>
<p>
Я молча кивнул головой, предчувствуя полный драматизма рассказ моей новой знакомой. Подобных историй я знал немало…</p>
<p>
- Весь этот кошмар начался 30 ноября 1989 года. Обычный серый день в Баку поздней осени. На деревьях голо, ни листочка. Во дворе нашего трехэтажного дома на одной из старых улочек Завокзальной (район Баку – прим. автора) ни души, даже белья на веревках нет. Непривычная тишина, немного пугающая.</p>
<p>
Но вот звонит телефон… Надо сказать, что дом у нас хоть и современный, с отдельными квартирами, со всеми удобствами и прочими коммунальными радостями, но телефоны провели далеко не у всех. Я уже привыкла звать к трубке соседей. И не только из нашего блока. Мне совсем нетрудно. Люди же не виноваты, что у них нет телефона. А вдруг что-то срочное случилось?</p>
<p>
Так вот, звонит телефон, на том конце провода теща соседа Левы, с семьей которого наша семья дружит с момента заселения в этот дом в 1932 году… Бабушка с дедушкой познакомились и сошлись с Левиными предками, потом наши родители тесно общались, хлебом-солью делились. Теперь наши семьи дружат. Традиции надо уважать. Да и люди они приветливые, Лева и его жена Гюля. Он армянин, она азербайджанка. Обычное для Баку дело.</p>