Пускай и не пришлось бы прикрывать бесплатной газетой спёртый коробок на тридцать папирос.
— Время есть…
Быстро нацепив на запястье потёртые часы, снятые с нерасторопного прохожего, мне впервые удалось затянуться воздухом без сигаретного дыма, проглотив лишь непривычный смог, ушедший в прошлое вместе с технарями и «древней магией» внутреннего сгорания.
— Наверное, есть и от неё какой-то толк…
Затушив окурок о металлическую крышку над мусорным бачком у входа в здание, я не побрезговал сполоснуть рот чьим-то недопитым кофе, заботливо оставленным сверху как раз для такого бомжа, как я, быстро свернувшего в тёмный переулок.
— А теперь пора…
Молодёжная куртка пошла в тот же мусорный бак, куда полетел и бычок. Из рукава без сучка и задоринки выскользнул намотанный на предплечье широкий галстук и не церемонясь повис неряшливым узелком под накрахмаленным воротником.
Бриолин удерживал зачёсанные волосы не хуже потрёпанной кепки, а широкий покрой штанин был классикой во всех мирах… тем более в тех, где в моде всё ещё были чёрные ногти и розовые чёлки, или даже старый ретро-клёш.
Прогулка заняла всего пол часа.
То и дело уступая дорогу мрачным школьницам, размалёванным в чёрное, я быстро прошёл по центральным улицам родного города, совсем не удивляясь непривычной моде или вкусу выхлопного газа здешнего бензина.
Впрочем, стоило приблизиться к «Двум товарищам», как озиравшийся официант уже приветливо поклонился и провёл меня за любимый столик небольшого круглого зала.
— Давай как всегда, Вань… только в этот раз не забудь бросить лёд.
Давно подкормленный паренёк с радостью кивнул и убежал за сорокоградусной, а взгляд вновь потянулся к часам.
— Минута…
Опрокинув поданную стопку, я вложил пареньку в карман фартука привычную купюру и кивнул на кухню, куда парнишка увёл и девчонок в кружевах, всегда готовых удалиться с наваром без «прелюдий» прямиком у стойки бара.
— Вы не против, если я составлю вам кампанию… Руслан Владимирович?
Знакомое… да что уж там, родное лицо с непривычной бородкой да зализанным чубом неспешно, по-директорски покосилась на меня исподлобья, но стоило мне сесть, как тотчас выронило из зубов едва раскуренную сигарету.
— Да ладно тебе, мужик…
Приподняв ладони, я приблизился к посеревшему дельцу и аккуратно подобрал его упавшую папироску.
— Люди смотрят, а ты мусоришь…
Слова только мешали. Стоило начать трепаться, как все они срывались. Припомнив того из сто третьего, я лишь скривился от горечи и выпустил клубок в лицо онемевшему парнишке из трёхсотого.
— Вижу, ты тут хорошо устроился… барыжишь? Только не говори, что американскими шортами или…
Голос сорвался на гортанный хрип, так что я прекратил проветривать рот и примирительно протянул парнише его сигарету.
— Ладно, коль ты юбилейный, то начну из далека. Не представляешь, сколько пришлось следить за твоим секретарём, чтобы узнать, где такая важная краля распивает кофеи.
По горлу и правда потекла сладковатая смесь натурального молока и бразильского кофе что не шло ни в какое сравнение с помоями магов-неудачников, за пропитые студенческие часы сосланных за барную стойку.
— Ты…?
От попытки парнишки подать голос, я лишь усмехнулся, но протянул ему фирменную визитку, что до сих пор казалось очень крутым, подметив заодно и небольшой шрам у него на руке.
— Хочешь спросить, кто я, не так ли?
На лице собеседника наконец проявились знакомые черты любопытства и страха, тщетно маскируемые напускной бравадой.
Прям как у меня…
— Что же, раз ты решился спросить, то уже должен был заметить, как опустел ресторан?
Выразительные голубые глаза не спеша отвели от меня взгляд и окинули помещение с толикой удивления.
Что же, на «Шерлока» не потянет, но…
Я с облегчением выпустил струйку едкого дыма.
Всё же, это точно не он…
— Ты видишь меня впервые, но я таких же повидал сотни.
Поборов внутренний порыв видеть в каждом пареньке «Смерть», я вынул изо рта плохонькую сигарету и Упершись в стол прищурил глаза, щипавшие от крепости дымка.
— Признаюсь, мне тяжело даже смотреться в зеркало… тошнит уже, понимаешь?
Раздавив бычок о терракотовую гладь расписной пепельницы, рука сама собой потянулась к давно не бритой щеке, а глаза с интересом пригляделись к своему холёному отражению.
Вот только рождённому в стенах этого…
Трёхсотого мирка.
— Думаю, у тебя уже и так созрела парочка идей, парнишь, но я здесь не за твоими органами. Поверь, параллельных миров не так мало, чтобы похищать своих же, понимаешь?