- Опишите этот мешок.
- Обычный, пластиковый, белого цвета. Там Пугачева еще была нарисована.
- Пакет был этот?
- Да, этот.
- Вы видели, что лежит в пакете?
- Да, я посмотрел. Это были журналы и анаша.
- Что это были за журналы?
- Ну... там женщины голые.
- Это были вот эти журналы?
- Да, эти.
- А как вы узнали, что в пакете находится наркотик?
- Развернул и понюхал.
- Что вы должны были сделать со всем этим?
- Я должен был передать три журнала своим друзьям, рядовым Рыбакову, Носову и Звонареву, чтобы они незаметно подбросили их в личные вещи командира роты и других офицеров…»
Каримбетов, слушавший откровения своего провалившегося агента, сидя на стуле напротив работающего диктофона, выглядел жалким и сломленным.
Но в следующий момент Касымыч резко метнулся, выбросив руку к диктофону.
Однако захватить присутствующих врасплох ему не удалось. Змей мгновенно перехватил его конечность, заломил ее за спину и ткнул его мордой в стол. Свободной рукой он вытащил у него из поясной кобуры «макаров».
- Бесполезно рыпаться! – сурово изрек Петрович. – Дальше слушать будем?
Отпущенный Змеем, Каримбетов потирал пострадавшую клешню и злобно сопел.
- Молчание – знак согласия. Продолжим! – и нажал клавишу диктофона.
- «…А один журнал и пакет с анашой я должен был передать во вторую роту младшему сержанту Забелину, моему земляку, – снова зазвучал монотонный голос допрашиваемого Матушкина, который тут же перебил голос покойного Шуры:
- С какой целью?
- Чтобы он подбросил их своему командиру роты или взвода.
- Он выполнил задание?
- Об этом мне неизвестно.
- А вы? Что вы сделали с журналами?
- Мы оставили их себе.
- Почему?
- Ну, во-первых, не хотели, чтобы у нашего командира роты, у вас, то есть, были неприятности. Вы нам не сделали ничего плохого. А во-вторых, подумали, что особист не сможет проверить, подложили мы их или нет.
- Почему вы согласились выполнить задание старшего лейтенанта Угарова?
- Две недели назад нас всех вызвал майор, этот, нерусский…
- Каримбетов?
- Да, он самый. Сказал, что знает, где и как мы продавали две канистры солярки духам из кишлака.
- Это правда?»
Пауза.
- Да.
- Ну, что, Каримбетов? – Петрович щелкнул клавишей диктофона, – Там еще показания его подельников. Среди прочего они, кстати, каются, что на ночное купание потащили двоих «молодых» по прямому указанию Угарова, а, значит, и твоему!Достаточно?
- Это ложь! Оговор! – взорвался особист, – Мало ли, что они там наговорят! Вы… Вы их заставили! Я знаю! Вы их били, пока они не стали говорить то, что вам хотелось! Вы специально сделали это, чтобы скомпрометировать меня!
- Ах, вот ты как? Ну, ладно, тогда послушай-ка заодно еще вот это, - Петрович вынул из ящика стола другой аппарат, значительно меньших размеров. Но звук он воспроизводил на удивление громко и отчетливо.
- «Так какого…ты, идиот, не проверил все, как тебе было сказано? Я же тебе сто раз говорил, чтобы все делалось под твоим контролем! А ты чего? – раздался голос самого Каримбетова.
- Да кто ж знал, что эти козлы, вместо того, чтобы распихать все, куда положено, оставят порнуху у себя. Я же их инструктировал!» - ответил голос Угарова.
Петрович нажал миниатюрную кнопку.
- Узнаешь, Касымыч? Свой голос и нежный голосок своего подручного, Угарова? Только дурак не поймет, о чем вы там толкуете.
- Да какое право вы имели подслушивать офицеров военной контрразведки во время проведения ими важного оперативного мероприятия?! – снова вскипел неугомонный особист.
- Заткнись, урод! – загрохотал комбат, – Заткнись, пока я тебя не пристукнул прямо здесь! С каких это пор организация подлых провокаций против боевых офицеров собственной армии, стала называться «важным оперативным мероприятием?» Тридцать седьмой год вспомнили? Не дают покоя «лавры» предшественников?
- Товарищ майор, - хищно улыбаясь, вставил Змей, - А может быть, грохнуть этого вурдалака: прямо здесь, из его же ствола? В висок, в упор – пороховой ожог, отпечатки на стволе – все будет в полном порядке, комар носа не подточит. Скажем, что устыдился, мол, своих гнусностей, и, не сходя с места, – бац! А, товарищ майор? Очень-очень хотца!
- Нет, Змей. Никто не поверит, что он сам застрелился. Стреляются от позора те, у кого есть хоть капля совести. А у этого мерзавца её никогда не было.
Но, даже загнанный в угол, Касымыч все еще пытался выйти из, явно проигранной, партии победителем:
- Я требую, чтобы мне срочно дали возможность связаться с моим руководством! – затравленно взвизгнул он.
- С руководством, говоришь? – хмыкнул Петрович, – Отчего нет? Только напрасно… С утра майору Кузьмичеву о твоих художествах все уже доложено. А, пока мы с тобой здесь разговоры разговариваем, копии всего, что ты только что слышал, уже летят к нему под вооруженной охраной.
- Какой Кузьмичев! – взвился Каримбетов. – Я требую, чтобы меня соединили с Кабулом, с генералом Подковыровым!
Комбат переглянулся со Змеем.
Тот молча кивнул.
- Послушай, ты, гнида! - нехорошо улыбаясь, произнес Змей, – Мы ведь еще не все тебе продемонстрировали. На, полюбуйся!
С этими словами начальник разведки вынул из лежащей на столе черной папки пачку фотографий и швырнул ее Каримбетову.
Снимки рассыпались веером по столу. Одного беглого взгляда на них было достаточно, чтобы безошибочно признать тех, кто был на них изображен.
Но Змей, с большим удовольствием, дал пояснения.
- Вот тут заместитель начальника Особого отдела бригады СПЕЦНАЗ, майор Каримбетов Турсумбай Касымович, заключает в дружеские объятия главаря бандформирования «непримиримых», небезызвестного Кори Якдаста.
Змей отбросил фотографию и взял другую.
- А вот он же сидит за дружеским достарханом с душманами. Настроение у всех, судя по довольным улыбкам, преотличное. И немудрено: презрев все мусульманские законы, в центре стола нахально маячит уже ополовиненная бутылка «Столичной». Вы же мусульманин, Каримбетов?
- Нет, я – коммунист, - встрепенулся особист.
- Ну - ну… - усмехнулся Змей и продолжил, беря новую фотографию, - А вот как пишут в пьесах: те же и пожилой сморчок со злым взглядом маленьких, колючих глазок. Да это же сам Мамадшах, основной главарь ДИРА в нашей местности. Помимо прочих «достоинств», известен также тем, что обожает лично приводить в исполнение приговоры собственного, так называемого, «исламского революционного трибунала». Руки у него даже не по локоть, а по самую, что ни на есть, шею в крови наших пленных. Остальные фотографии – того же плана. Все это, - Змей показал пальцем, - я подобрал на месте разгрома бандгруппы во главе с твоим одноруким корешем – Кори Якдастом. Он сейчас у Аллаха. И, кажется, там тебя уже заждался!