……………………………………….
Советники, которых тут звали на афганский манер «мушоверами», накрыли стол, который украшала бутылка самогону. Старший советник, глядя на часы, поддельные, но вполне похожие на настоящие «Orient», сказал капитану - советнику по комсомолу, который отвечал на вилле за производство самогона:
- Сходи, посмотри. Не захлебнулся там наш геройский спецназёр?
……………………………………………….
Никитин плавал в советниковском бассейне, гоняя кролем по кругу небольшой по российским меркам емкости три на четыре метра.
Советник по комсомолу, стоя на кромке бассейна, некоторое время смотрел на это издевательство над плаванием со слегка недоуменным лицом, потом постучал каблуком о парапет.
- Завязывай старлей. Блюда стынут, водка – греется.
Никитин перевернулся на спину, раскинув руки, лег на воду без движения, и только потом ответил:
- Нет в тебе человек, владеющей таким количеством бесценной воды, понимания. Тебя бы хотя бы на денек в пустыню, даже без войны…
…………………………………………………………….
Товарищеский ужин благополучно подошел к концу, уже подали чай, хотя самогон пить не преставали.
Памятуя указание комбата, Никитин постарался свести разговор к стволам. Это был деликатный момент в дружеских отношениях с советниками.
- Есть, товарищ полковник, один момент, требующий разъяснения.
- Так разъясняй, старлей, - полковник снова разлил самогон по емкостям, - не стесняйся.
- Нет ли у вас на обмен чего-нибудь экзотического из стволов, по случаю. Сами понимаете, с нашими нынешними «заслугами» требуется серьезная отмазка от начальства.
- Откуда экзотика… - протянул полковник неопределенно, - Мы же на войну с вами не ездим.
Но тут влез в разговор уже захмелевший советник по комсомолу:
- А в подсоветной дивизии целехонькая безоткатка есть. Вчера видел. Правда, без прицела. Его уже сперли.
Никитин оживился.
А вот полковник сверкнул в сторону «комсомольца» глазами, но было уже поздно. Слово сказано. Пьяненький «комсомолец» уже сам понял свой промах и замолчал.
Старший советник повернулся к Никитину и молча вопросил глазами.
Никитин, почесал шею:
- Ну, как всегда – тушенкой.
- Тушенки у нас самих сейчас в достатке. Ты бы что-нибудь поделикатесней предложил.
- А хотите «Языка в желе»?.. – спросил Никитин, прямо глядя в глаза полковнику.
Полковник молча потянул к носу нижнюю губу.
Никитин, видя неподдельный интерес, рубанул:
- Ящик!
- Это уже интереснее. Но на безоткатку не тянет.
- Так ведь без прицела…
- Поэтому много и не прошу. Так… по мелочи. Еще ящик тротила с детонаторами.
- Куда столько?
- А рыбу в Фарахруде глушить.
- Заметано.
- Ну и мин сигнальных с десяток.
Никитин протянул лапу.
Полковник по ней хлопнул по-кавказки. Сделка состоялась. Оба были довольны.
- За это и выпьем, старлей, - подытожил полковник, поднимая емкость с самогоном.
Они чокнулись и выпили.
Ужин закончился. Четверо советников уже расписывали «пулю» для преферанса. «Комсомолец» куда-то слинял.
И тут в дверях появился доктор Хайят. Его лицо выражало некую озабоченность, насколько это вообще возможно у афганцев, с их каменной невозмутимостью, и поманил к себе Джаграна.
Тот подошел, и они о чем-то вполголоса толковали в дверях на дари, одновременно выходя на крыльцо.
Потом Джагран просунулся в приоткрытую дверь и жестом позвал Никитина.
Советников, также жестами попросил не беспокоиться.
……………………………………………………….
На крыльце велел Джагран Хайяту по-русски:
- Расскажи ему все, что сейчас рассказал мне.
Тот кивнул головой, и стал, тоже по-русски, рассказывать Никитину.
- Понимаешь, стали мы операцию делать, ну, той ханум, что в живот ранена. Раздели, а там…
- Золото, брильянты?.. – от самогона Никитин впал в благодушное настроение.
- Понимаешь, это не женщина!
- Ого!
- И это ещё не все! – Хайят округлил глаза, - Это вообще не мусульманин! Это «Ференги» - европеец! И у него, в этом месте, ну понимаете где… - доктор, словно красная девица, стыдливо потупил очи, а еще медик…
- Ясно, в жопе, - помог Никитин ему. Такой способ транспортировки разного рода мелких ценностей, свернутых в трубочку денег и т.п., был ему был известен.
- Там был контейнер с запиской внутри. Вот… - Хайят протянул им свернутый в несколько раз и скрученный листок бумаги.
Джагран небрезгливо развернул листок с фирменным логотипом «Движения исламской революции Афганистана», - одной из крупных «партий» непримиримых душманов - и начал быстро читать Никитину текст, переводя по ходу с дари на русский и опуская восточную шелуху, обязательную в любой местной переписке:
- «Во имя Аллаха, всемилостивого и милосердного…», так… «К вам направляется наш друг из страны, оказывающей нам большую помощь в борьбе против неверных. У него важное задание. Меня просил помочь ему сам многоуважаемый Исмаил-Хан, да продлит…» Так… Дальше слушай! «Он везет с собой крупную сумму денег и подарки для своего помощника, который служит в стане неверных. Исмаил-Хан просит тебя оказать ему всяческую помощь и защиту. Остальное он сам тебе расскажет, при ВСТРЕЧЕ» … Так… И еще: «те мины, что я тебе шлю, и все, что у тебя остались, поскорее расставь на путях, по которым ездят неверные, потому что нам точно известно, что через пять дней там пройдет большая колонна машин с БЕНЗИНОМ» … Так… Дальше лирика. Подпись – «Мамадшах». Ну, как тебе?
Никитин присвистнул и спросил:
- Этот тот Исмаил-хан, который называет себя «Эмиром Герата и прилегающих провинций?».
- Тот.
- Мамад-шах мне известная личность, у него не менее четырехсот «штыков», - вставил Доктор по-русски.
- Записка адресовалась Кори Якдасту, что означает мальчик Кори по кличке «Однорукий». Серьезный главарь, из тех, что промышляют в «зеленке». И правой руки он лишился не без нашей помощи, - резюмировал майор.
- Ух ты… Важную птицу мы по дурке завалили, - ухмыльнулся Никитин, - Не знаю, чего и ждать: орденов или пиздюлей.
Никитин повернулся и посмотрел в глаза доктору с вопросом.