Я поднимаю и насаживаю её на себя, потому что не могу ждать больше не минуты, пока её киска окружит меня.
– В этом мире нет чувства лучше, чем когда твои мягкие мокрые стеночки обнимают меня, – задыхаюсь я.
Согнув колени, прижимаю её к стене.
– Пометь меня своими ногтями, Наоми. Чтобы завтра я вспомнил, ради чего борюсь.
Она зарывается ногтями мне в плечо, прикусывая ухо зубами. Когда вхожу и выхожу из неё, её влагалище, будто сосёт мой член.
Я неустанно трахаю её, не обращая внимания на то, что вода становится холодной, и душ слишком мал для таких упражнений. Всё, чего хочу – трахать её, трахать и трахать, пока не превращусь в скелет.
Открыв дверь ванной, несу её на кровать, держа на себе так, что мы не неразлучны.
Поднимаю её ноги вертикально вверх и сжимаю их.
– Ты почувствуешь меня на всю глубину.
С давлением медленно вхожу в неё, чтобы понять, насколько могу продвинуться, не причинив ей вреда.
– Потрогай себя, Надя.
По её просьбе я называю её уменьшительно-ласкательным именем. Она говорила, что раз я зову сестру Катя, а те, кто меня любят, называют Вася, то и ей нужно какое-то особенное имя.
Так она стала Надей. Наоми, Надя, для меня нет разницы, как её называть. Она – моё всё.
Моё начало и мой конец.
Если это наш последний раз, я запомню его. И моя душа найдёт её снова и снова, пока однажды мы не будем вместе навсегда.
Она медленно и осторожно надавливает пальцами на ложбинку между её ног.
– Ты делаешь это лучше, – признаётся она.
Одной рукой обнимаю её за плечи, а другой давлю на её тело, опуская колени к кровати, затем обхватываю её бёдра и кладу большой палец на её пальцы.
– Трогай себя, – повторяю я, ощущая её движения под своей рукой. – Чувствуешь свою влажность? Своё возбуждение?
Я глубоко вдыхаю.
– Чувствую твой запах. После того, как закончу тебя трахать, мне хочется, чтобы ты села мне на лицо. И я буду вылизывать тебя, пока ты снова не кончишь, а мой рот, горло и губы не будут полностью покрыты твоими соками. Но сначала ты должна кончить.
Выхожу из неё, переворачиваю на живот и снова вхожу в неё, прежде чем она успевает перевести дух. Она растягивается под меня, и мой член становится толще, тяжелее и длиннее, чем раньше.
С каждым ударом из неё вырывается стон одобрения и поощрения. Она поднимает бёдра вверх. Я вдалбливаюсь в неё, всё глубже зарывая головку члена. Мне кажется, я никогда не смогу насытиться ею. Мой разум омрачён необходимостью и желанием. Могу видеть только одно. Наоми, Надя. Моя.
Я просовываю руку и касаюсь её там, где это так нужно ей. Её киска распухает и растягивается для моей руки. Бьюсь о её задницу, а её дыхание становится тяжелее и сильнее. Чувствую, как вокруг члена и под рукой, она сжимается в экстазе. Исступление превращается в ярость, и я бешено врываюсь в неё, пока моё горячее семя не прорывается в её бесконечность.
Мокрые от душа и нашей страсти, мы падаем на кровать. Откидываю одеяло, и мы залазим на сухую простынь. Для двух людей, которые не любят прикосновения, мы слишком цепляемся друг за друга. А когда наступает ночь, мы любим друг друга снова и снова.
– Я люблю тебя, Надя, – шепчу я ей в волосы. – Я прожил достойную жизнь, раз у меня была возможность любить тебя.
Глава 36
Наоми
Он сдался. Такое странно видеть. Выражение лица Василия всё так же нечитаемо для меня, но у него опущены плечи так, что сердце разрывается от разочарования. Считает, что завтра встретит свой конец в руках Братвы, за которую так тяжело боролся.
И всё из-за глупой картины. Я бы смогла найти ему нормальную подделку. Если ему нужна живопись, я нарисую всё, что угодно. Хотя она вышла бы такой же уродливой как та, что сожжена Еленой. Но им, похоже, нужна именно эта картина. Этого я не понимаю, и никогда не понимала искусства.
Но понимаю Василия. И понимаю его отчаяние.
Поэтому целую и ласкаю его, пока часы тикают. Мой волк отчаянно нуждается в помощи. И в следующий раз он берёт меня ещё более дико. Я отвечаю натурой, царапаю и кусаю его, причиняя боль, как он любит. К тому моменту, как он покрытый потом обмяк на мне, у него щека краснеет от моих пощёчин, а шея от царапин.
Несмотря на то, что он прижимает меня телом к матрасу, мы довольны. В этот раз я не жалуюсь на микробов и грязь. И не подчёркиваю, что он дважды кончил в меня без презерватива. Если через несколько часов ему предстоит умереть, то мне хочется, чтобы все его микробы и жидкости были во мне.
Но ему лучше не умирать, иначе я потеряю голову и начну убивать людей.