Другой человек заходит в мою комнату. Тот другой русский. Не волк, а ласка. У него глаза слишком близко посажены друг к другу, а зубы немного выступают спереди, напоминая животное. Я протягиваю ему меню.
– Я хочу салат.
Он смотрит на дверь, будто ожидая ответа, а потом снова на меня.
– Я не твой слуга. Ты наша гостья.
– Никакого сыра. Никаких помидоров. Сухарики приемлемы, если из ржаного хлеба. Пожалуйста, убедись, что заправка из бальзамического уксуса или из соуса «Зелёная богиня». Плюс авокадо. Стейк также приемлем, если он прожарен. Без крови.
Я так проголодалась, думая обо всей этой еде. Всё такое зелёное.
У него расширяются глаза, глядя на меня.
– Сейчас время завтрака.
Кажется, он ждёт чего-то ещё от меня, поэтому я добавляю.
– И корневое пиво.
Ласка поднимает руки вверх и машет ими в воздухе, что-то бормоча, а затем вырывает из моих рук меню и уходит в дальнюю комнату.
Я рассматриваю его, потому что сегодня он выглядит немного нервным. Он и раньше был дёрганным, но сегодня он не смотрит в глаза и всё время касается своего кармана. Возможно, тоже синдром Аспергера? Я жду, что он закажет мне салат.
Вместо этого он достаёт мобильный телефон и начинает говорить низким голосом, его взгляд бегает по мне. Он говорит по русски, но я различаю одно слово с сильно акцентированным английским.
– Отсталая.
И он снова смотрит на меня.
Понимание ошеломляет меня. Он говорит обо мне. Меня называли так сотни раз, но на этот раз жалит сильнее. Это друг Василия. Если он думает, что я умственно отсталая, значит, так думает и Василий?
Он поэтому мне не доверяет? Поэтому Василий больше не хочет видеть меня голой? Теперь он думает, что я «особенная» и это не сексуально?
Почему-то меня это огорчает. Несмотря на то, что я давила на это, думала между нами всё по-другому. Мне нравилось, как Василий с уважением смотрел на меня. Как он смотрел на мою грудь. Было похоже на то, что я нормальная девчонка, хотя бы ненадолго. И мне нравилось быть нормальной в его глазах.
Я плотно прижимаю одеяло к телу и одеваю свою любимую бейсбольную кепку на голову, так я чувствую себя немного лучше. Открытое лицо показывает всем мой странный взгляд, поэтому я не люблю смотреть людям в глаза, когда говорю.
Ласка кивает своему телефону, затем говорит что-то и вешает трубку. Я смотрю, как он идёт к двери, проверяет её, а затем оглядывается на меня.
– Идём со мной.
– Идём куда? – я не встаю с кровати.
Мне здесь не нравится, но пойти с кем-то не означает, что я попаду в лучшее место.
Ласка подходит ко мне и хватает меня за руку. Он вытаскивает нож и приставляет его к моему горлу.
– Ты пойдёшь со мной, и будешь вести себя тихо.
Я моргаю, глядя на нож. Сначала я подумала, что русские наверняка должны любить ножи у чужих лиц. Когда-то и Василий сунул нож мне в глаза, чтобы я могла завести машину. За исключением того раза, я не просила нож.
Я поднимаю взгляд на лицо Ласки. Не могу считать его эмоции, но вижу, что он вспотел, несмотря на прохладное кондиционированное помещение. Пот – это физиологическая реакция на страх или беспокойство.
Этот мужчина напуган. Забавно. Он держит нож у моего горла, но боится того, что произойдёт. Это может означать только то, что он не должен этого делать.
Внезапно мой собственный страх испаряется. Я выдыхаю. Он может соскользнуть рукой и легко разрезать мне горло. Я умру за несколько минут. Человеческое тело содержит около пяти литров крови. Если он попадает по артерии, то я истеку задолго до того, как прибудет какой-нибудь парамедик.
Он немного сильнее прижимает нож к моему горлу.
– Ты поняла? Хорошо. Пойдём вниз в вестибюль. Сейчас. Спокойно. Мы же не хотим разбудить волка.
– Какого волка?
– Тише, – повторяет он, и нож прижимается сильнее.
Я прикусываю губу, чтобы не дышать громче, чем должна, и киваю, чтобы показать, что понимаю. Теперь дрожу от страха. Меня трудно напугать, но когда я боюсь, это почти непреодолимо. Мне тяжело думать, мои мысли безумны, вещи сбиваются в голове, руки дрожат.
Мужчина кивает, тогда я встаю и отбрасываю одеяло. Мои движения медленные и спокойные. Он жестом показывает на дверь в ванную, противоположную той, где я последний раз видела Василия, и мы движемся в том направлении. Этот мужчина выше меня, и он с лёгкостью держит нож у моего горла, когда мы перемещаемся через роскошную ванную комнату и через лабиринты смежных коридоров этого номера. Я наблюдаю за своими ногами, чтобы идти аккуратно и не дать этому человеку повода перерезать мне горло. Так много ДНК будет повсюду. Я воображаю сцену преступления, брызги, которые останутся на стенах, а затем выбрасываю эти отвратительные мысли из головы.