– Ты заботишься обо мне.
Поскольку я сейчас настраиваюсь на неё, слышу тоску в её голосе, которую, возможно, она будет отрицать. Понизив тон голоса, я признаю это.
– Я знаю, но это опасно. Ты понимаешь? Когда такой человек, как я, заботится о ком-то, этот кто-то становится мишенью. Тебя могут использовать, чтобы заставить меня что-то сделать. Тебе могут причинить боль, чтобы причинить боль мне.
– Как долго мне ждать?
«Как долго ты готова ждать?»
Я не отвечаю ей, потому что слишком отчаялся. Потребность вкусить её, ощутить физический контакт с ней, слишком велика. Вместо ответа я наклоняюсь к её рту и чувствую удовольствие, когда у неё дёргается маленький язык, чтобы ласкать мой рот. Это придаёт мне храбрости, и я открываю рот, чтобы принять её. Она поднимает руки, обхватывая моё лицо, а телом трётся об мою эрекцию.
Я не понимал, как она голодна, пока своим маленьким ртом не начала поедать меня, подключив острые зубы и свирепый язык. Её напор толкает меня назад, и я падаю, позволяя кровати поймать меня. Наоми врывается пальцами под мою рубашку, и я срываю её.
Она стонет, когда соединение наших ртов прерывается, но поспешно снимает и свой верх. Мы быстро справляемся с нашими молниями и пуговицами, и наконец, её шелковистое тело оказывается напротив моего, грубого и покрытого шрамами.
Знаю, что не достоин такого подарка, который она хочет мне преподнести, дар её тела, дар удовольствия. Но я плохой человек и приму этот подарок. А взамен я снова и снова приведу её к экстазу, подарю ей наслаждение, которого она хочет.
Я мог бы остаться навсегда в её объятиях в этом ветхом гостиничном номере на потёртом матрасе. Никогда в своей жизни я не чувствовал себя так хорошо. Даже, когда убил своего отца. Даже, когда отправил свою сестру в Кембридж. Даже, когда я захватил власть над Братвой. Наоми, желающая меня, целующая меня, занимающаяся со мной любовью – вершина добра в моей жизни. И я не хочу отпускать её.
Я – человек, ненавидящий прикосновения, ненавидящий секс, хочу только одного – лежать между ног этой драгоценной женщины и погружаться в её мягкую плоть. Хочу, чтобы она приняла меня и всю мою грязь, пока я не очищусь в её объятиях.
– Мне нравятся твои микробы.
Она опускается ниже, покрывая поцелуями всё тело. Не знал, что у меня чувствительная шея, или что на ключицах есть рецепторы удовольствия. Она кусает мои плоские соски и движется ниже к моему животу, где мой член приветственно торчит вверх.
– Он больше пятнадцати сантиметров, – говорит она, остановившись на мгновение в своём исследовании и оценивая мои размеры.
Природа одарила меня, ещё когда я был мальчишкой. Именно поэтому меня и выбрали для определённых целей. Эти воспоминания угрожают помешать моему наслаждению Наоми, и я решительно отбрасываю их в сторону.
– Да, – тяжело признаю я. – Представь, как я смогу тереться о твою точку G. Могу наполнить тебя и потрогать каждый крошечный сантиметр твоей внутренности, но лишь тогда, когда ты достаточно увлажнишься. Потрогай, Наоми. Ты достаточно мокрая для меня, или мне применить свой рот?
Она скользит рукой между нами, и по крайней мере, один палец, а может два, оказываются в её влагалище. Отсутствие предрассудков у неё невероятно эротично. Однажды я наряжу её в серебряную лисью шубу до пят и больше ничего. Её ноги будут привязаны к стулу, а я буду полностью одетым стоять на коленях у неё между ног, пока она будет кончать.
– Я довольно мокрая, – отвечает девушка, осматривая пальцы.
Подношу её руку к своим губам и облизываю её соки.
У неё расширяются глаза, а она выглядит скандальной и заигрывающей.
– Это было грязно.
Я передаю ей презерватив.
– Надень его и прими меня в своё тело. Я твой слуга.
Её лицо выражает усердие и напряжение, пока она открывает упаковку и развёртывает презерватив над моей изнывающей плотью. Даже это маленькое безобидное прикосновение заставляет меня вздрогнуть. У меня скручиваются руки, и я еле сдерживаю себя, чтобы не перевернуть её и ворваться в неё сзади, как животное, как мальчик без хитрости.
Мой член выглядит непристойно под почти прозрачной резиной презерватива. Головка уже фиолетовая и набухшая, но Наоми не колеблется. Одной рукой она касается груди, а другой берёт мой член, приставляя его к своему мокрому входу. Она обхватывает конец, и наши взгляды прикованы к соединению нашей плоти. Она медленно опускается... и чувствую, будто умираю. Её горячее мокрое влагалище открывается, обхватывая меня. Я никогда не встану с этой кровати.
– Так хорошо, Василий? – неуверенно спрашивает она, немного запыхавшись.