— Тогда почему?
Она колебалась и смотрела куда угодно, только не на меня. Я проследила за взглядом Эмбер и увидела ее — точнее мои туфли. Вся ее одежда была из моего шкафа.
И пока я задумалась о том, как же удобно, что мы носили один размер, Эмбер ответила:
— Я позвонила тогда, потому что раздумывала о том, чтобы расстаться с жизнью.
Я затаила дыхание, когда поняла, что именно она пыталась сказать.
— Я много думала об этом. И решила, что ты, наверное, единственный человек, который смог бы отговорить меня. — Она взглянула на меня и ухмыльнулась, будто это могло умалить тяжесть ее слов.
Но не получилось.
— Боже, Эмбер, нет. — У меня не нашлось других слов. Я не смогла придумать ничего другого, даже будучи столько лет актрисой. Потому что никогда раньше не играла такую роль. Никогда и представить не смогла бы, что буду участвовать в разговоре о суициде. Особенно с Эмбер.
Поэтому ей так нравилось это место? Она стояла здесь одна и пыталась собраться с духом и спрыгнуть? Думала ли она об этом и сейчас? Волнение затопило мой разум, я запаниковала.
— Пожалуйста, не делай этого. — Эмбер пренебрежительно махнула рукой. — Не драматизируй. Все было не так. Просто... — Она вдруг замолчала. И хотя прошла всего пара секунд, пауза была такой тяжелой, словно длилась в три раза дольше. — Не знаю. Просто о многом успела подумать, пока была заперта здесь. Много времени было на самоанализ. И я задумалась: а в чем смысл? Мне скоро тридцать, а я не добилась ничего. Видела, как далеко продвинулась ты...
— С трудом, — перебила я. Ужасно, что в качестве сравнения она привела мою серую, пустую жизнь.
Однако Эмбер проигнорировала это замечание и повысила голос, чтобы больше я ее не перебивала.
— А я все еще жила за счет других. Ни друзей. Ни семьи. Никто бы и не горевал по мне.
— Я бы горевала! — В горле пересохло и на глаза навернулись слезы. — Я скучала по тебе каждый день. — Сразу стало так легко, стоило, наконец, произнести это вслух. Будто это был постыдный секрет, который я скрывала годами, а теперь меня ждала расплата.
— И не только я. Рив тоже. Он хотел жениться на тебе. — Мой голос сорвался, и я ненавидела тот факт, что говорить об этом было так больно. Ведь единственное, что должна была сделать — поддержать Эмбер. — Как ты можешь говорить, что у тебя никого не было?
— Он хотел детей. — Эмбер сказала это так, будто факт был очевиден.
— И? У вас были бы дети. — И где-то в глубине души я подумала: «Ох, он хочет детей» и «Боже, а я хочу детей? С ним?».
Эмбер покачала головой.
— Я не могу.
Я нахмурилась, пытаясь расшифровать: она имела в виду не могу или не хочу?
— Я не могу иметь детей, — повторила Эмбер. — Меня обследовали. Я слишком сильно повредила матку. Слишком много абортов делала. И теперь не могу иметь детей. — Она тихо рассмеялась. — Как иронично, что раньше я делала все, чтобы не забеременеть, а теперь отдала бы все...
Она глубоко вздохнула.
— Неправильно забирать это у Рива просто потому, что в прошлом я была безответственна.
Я прикрыла лицо руками, не зная, плакать мне или кричать. Или смеяться. Что бы я ни выбрала, хорошо это не закончится. Одно дело считать Рива своим, когда Эмбер бросила его, потому что считала, что они слишком разные. И совсем другое, когда она бросила его, потому что любила.
Это было несправедливо. И, как ни абсурдно, но это казалось жестоким.
Или, может, это я была полна злобы.
Я сложила руки в молитвенном жесте и поднесла их ко рту.
— Ты говорила с ним об этом?
— Нет. Я бы лучше умерла. — Она встретилась со мной взглядом. — Поэтому позвонила тебе.
— Эмбер... — Тысяча слов так и остались непроизнесенными, но кое-что я все же смогла из себя выдавить: — Как бы мне хотелось поддержать тебя тогда. — Но, как ни эгоистично, на самом деле я совсем не хотела этого. Если бы Эмбер дозвонилась мне, то я не отправилась бы на ее поиски. Не познакомилась бы с Ривом. А теперь я знала его, любила его — и это могло означать конец и для Эмбер, и для меня. Однако я бы с высоко поднятой головой шла навстречу такому финалу.
— Все закончилось хорошо, — нерешительно произнесла она ободряющим тоном. — Он отпустил меня, и я сбежала к Мике. И это было не менее трусливо, и во многом то же самоубийство. Особенно если он решил, что еще не закончил со мной.
Сердце ушло в пятки, когда Эмбер озвучила ту самую мысль, которая беспокоила меня.
— Думаешь, он придет за тобой?