– Я могу скрутить быка голыми руками.
– Правда?
– Правда.
– Попался! Четыре очка в мою пользу, я использовала твою же уловку против тебя два раза подряд, – ликовала она, улыбаясь. – И прежде, чем ты сможешь спросить, я просто скажу. Мой секретный талант – удар ногой под зад.
Он... понятия не имел, что это такое.
– Однажды, я бы хотел увидеть.
Щелчок и всё удовольствие испарилось. Ее блеск умер.
– Что такое? – потребовал он, неуверенный, что именно сделал неправильно.
– Это слово... – пробормотала она. – Однажды. Ненавижу его.
– Почему? – Оно было таким невинным.
Она проигнорировала вопрос.
– Какое, мм, твое любимое воспоминание?
Он хотел вернуть ее прежнюю и решил не настаивать на правде. Пока нет. Вместо этого он наклонился вперед, утыкаясь губами в ямку на ее шее.
– Я скажу тебе, но только шепотом, потому что это личное.
Она вздрогнула, когда воздух от его рта затронул кожу.
Он застонал. Такая мягкая, такая теплая.
– Скажите мне. – Выдохнула она.
– А если я скажу, что это момент, когда я поцеловал тебе? – с трудом прохрипел он.
Ее пульс участился, и Соло откинулся назад, чтобы изучить лицо девушки. Кровь прилила к щекам. Цвет, который говорил о возбуждении, а не о панике. Именно то, что он надеялся увидеть.
– Именно он? – спросила она, с трепетом поднося руку к сердцу.
– Да. – И это было правдой.
– Я бы сказала... – Вика прикусила нижнюю губу, и его кровь загудела с еще большим воодушевлением.
Успокойся.
Другая медленная, сочная улыбка расцвела, освещая все ее лицо.
– Я бы сказала, что ты должен мне еще очко.
Прошло несколько мгновений, прежде чем смысл произошедшего дошел до него, и он едва не проглотил собственный язык. Какая подлая маленькая стерва, хотя ему понравилось.
– Теперь ты. Какое твое любимое воспоминание? И имей в виду, ты потеряешь восемь очков, если откажешься отвечать.
Вика снова стала покусывать губу.
– Я получу дополнительное очко, если мой ответ совпадает с твоим?
Пристрелите меня.
– Ты получишь тридцать дополнительных очков, – прохрипел Соло.
– Тогда хорошо. – Она наклонилась вперед, и, на сей раз, ее горячее дыхание прошлось по его шее. – Поскольку это так.
Возбуждение возросло, становясь раскаленным добела, сжигая.
– Вика...
На расстоянии послышались шаги. Охи, кряхтение.
Взглянув на небо, Соло увидел, что солнце село. Ругаясь себе под нос, он потянул Вику в центр клетки.
Она замахала руками при попытке остаться в вертикальном положении.
– Что ты...
– Ложись. – Когда он положил ее на спину, то растянулся рядом.
– Монстры, – выдохнула она.
– Сконцентрируйся на мне.
Она побледнела, но послушалась.
– Какое твое самое большое желание? – спросил он, пытаясь отвлечь.
Клетка дрожала. Руки тянулись сквозь решетки.
Вика посмотрела и съежилась.
Соло погладил ладонью ее щеку, переключая внимание на себя, и снова восхищаясь прекрасной структурой ее кожи, чистоте ее черт.
– Ты хочешь, чтобы я победил?
Она покачала головой, сглотнув.
– Хорошо... в течение долгого времени я хотела младшего братика. Но после того, как мой отец изменился, я была счастлива, что единственный ребенок в семье. Больше не желая этого, иначе и другой ребенок пострадал бы от гнева Джекиса.
– Он не всегда был таким? – спросил Соло, пока его большой палец поглаживал ее тонкие кости. На этот раз он был около нее: ее мягкость, прижатая к его твердости, а она бодрствовала... и все же он не мог взять ее.
– Нет. Он изменился, когда принял дела в цирке. Фактически, как предполагалось, он не должен был управлять им, потому что у него был старший брат. Но мой дедушка и дядя умерли, борясь друг с другом за право перехода скипетра. Джекис тогда втиснулся в центр внимания, и я предполагаю, что он схватил бразды правления обеими руками.
Изменения должны были испугать маленькую девочку, неподготовленную к тому, что маячило впереди.
– Я сожалею.
Ее улыбка была мягкой, печальной, и внезапно сладкой.
– Спасибо.
Один из монстров просунул ногу между прутьями в попытке толкнуть их обоих к другой стороне, где ждали другие монстры, надеясь схватить. Это было новым движением. Однако он не оценил его, занятый такими приятными успехами с Викой.
Гнев создал маленькие костры в уже горячей крови, их пламя потрескивало и распространялось.
Он схватил монстра за лодыжку и дернул со всей силой. Нога оторвалась от тела, и Соло выбросил отросток через решетки.
Он сразу же пожалел о содеянном. Кровь капала на пол клетки. Хуже того, Соло частично превратился. Его кожа была теперь красной, и показались клыки и когти. Вика должна была бояться...
– У тебя есть лучший друг? – спросила она его, как будто ничто не произошло.
В течение секунды Соло мог только лежать там, уставившись на нее.
– Ты не хочешь обсудить то, что только что произошло?
– Зачем?
– Я просто разорвал... я имею в виду, что просто помог тому существу скинуть двадцать фунтов меньше, чем за секунду.
– Я знаю. Ты спас меня. Снова. Итак, что насчет твоих лучших друзей?
Возможно, она всегда будет его удивлять.
– Джон и Блу. Они мне как братья.
– А что по поводу татуировок на твоих руках?
– Мэри Элизабет и Джейкоб. Мои родители. Они погибли в автомобильной аварии. – Всплеск боли в груди.
– Мне так жаль, – произнесла она с сочувствием в глазах.
– Я отдал бы что угодно, только вернуть их назад навсегда. Или на пять минут, только чтобы сказать им, насколько я любил их и насколько мне жаль, что я так вел себя.
– Я уверена – они знали, как сильно ты их любил.
Он так надеялся на это.
– Я уехал от них в возрасте семнадцати лет, когда узнал, сколько им платили за мое содержание. Я думал, что они делали это ради хороших денег, а не из-за привязанности ко мне. – Поощренный гипотезой доктора Зло. – Но моя мать звонила мне, по крайней мере, раз в день. Сначала я игнорировал ее, но она никогда не сдавалась. Затем мы снова начали говорить, и она сказала, что они поместили все деньги на мой счет. Я чувствовал себя так плохо, так глупо.
– Но, держу пари, она простила тебя сразу же.
– Так и было. – И Соло полюбил Мэри Элизабет Джуди еще сильнее. – Но однажды она не позвонила мне, и я был на... Не мог позвонить ей. Шесть дней прошли прежде, чем я смог добраться до телефона. Она не отвечала. Я вернулся на ферму... и нашел ее и моего отца в их грузовике, прямо в середине их земель, врезавшимися в дерево их тела были на сидениях. – Соло все еще не был уверен, что послужило причиной аварии. Не сломанные тормоза. Не выстрелы.
– Они пробыли там семь дней.
Вскрытие показало, что у отца был сердечный приступ, и это стало причиной аварии, Мэри Элизабет умерла от удара, с её стороны, это послужило причиной большей части повреждений.
– Ох, Соло. Мне так жаль, – сказала Вика опять. Она обхватила его лицо руками, как часто он делал с ней. – Такая потеря... это – ужасно, то что причиняет тебе боль не описать словами.
Да.
– У тебя есть лучший друг? – он спросил, меняя тему прежде, чем сломается. Не желая, чтобы она видела это.
– Я... ну... хммм.
Конечно, есть. Она была такая прекрасная, такая добрая и совершенная. Люди должны были тянуться к ней.
Даже, несмотря на то, что Вика выросла в подобном доме, и такое воспитание могло привести к помутнению рассудка человека. Так было у Джона Бесфамильного.
Соло беспомощно наблюдал, как счастливый, любящий мальчик, с которым он впервые встретился у Майкла в кабинете годы назад, успел стать тихим и замкнутым.
А затем начались вспышки. В любое время, если кто-то касался Джона, тот яростно реагировал, даже Соло перепало.