Прежде она думала, что все четко. Теперь поняла, как ошибалась.
Все было таким ясным. Пылинки кружились в воздухе, плавали... плавали... и освещение с потолка интенсивно сияло, от чего её глаза заслезились.
В замешательстве, она полностью расслабилась.
– Что происходит?
– Твои глаза теперь голубые, – сказал он. – Я заметил это несколько минут назад, но посчитал, что это игра света.
– Мои глаза не темно-фиолетовые?
– Нет. Они синие, как у меня раньше.
Так... они изменились, они оба.
– Я не понимаю.
– Мы могли... поменяться?
Возможно.
– Но я никогда не слышал, ни о чем подобном. Не с людьми, или даже людьми, которые встречаются с иными. – Звон резко прекратился, и вместо него она услышала свой собственный голос.
– Я могу слышать, – сказала она, задыхаясь. – Я могу слышать! – И ох, ее голос был великолепен! Она знала, что неправильно хвастаться, но она не могла ничего поделать. Ее голос был самой красивой вещью, которую она когда-либо слышала!
– Что? – сказал он, потирая уши. – Повтори.
Черт побери. Его голос был красивейший вещью, которую она когда-либо слышала. Грубый и хриплый, темный и мужской, полный власти и бесспорной энергии, заставляющей ее дрожать.
– Это – чудо! Мои уши работают. У тебя есть предположение, как долго я...
– Я не слышу тебя, – перебил он. – Я ничего не слышу.
– Что? – взвизгнула она. Она могла слышать, а он не мог? Нет. Нет, нет, нет. Это означало бы, что они поменялись больше, чем только глазами. Но также и ушами. Его совершенства на все ее недостатки.
– Клятва. – Он ошеломленно посмотрел на нее. – Я поклялся дать тебе все, что имел.
Как и она. Ее рот пересох.
– Ох, Соло, мне так жаль. – Она гладила ладонями его грудь, чувствуя сильные удары сердца. – Я никогда не согласилась бы на такой обмен...
– Успокойся, – сказал он. – Для моей работы необходимо уметь читать по губам, так что у нас не будет каких-либо проблем с общением.
Да, но он помог ей, а она причинила ему боль.
– Никогда не смогу простить себя. После всего, что ты сделал для меня, я иду и делаю что-то вроде этого, добавляя тебе страданий. Это несправедливо. Это преступление, на самом деле. Я должна быть наказана!
– Прекрати сейчас же. Слух? Не имеет значения. – Он потянул ее вниз так, что она растянулась на его груди. – А теперь послушай меня. – Он провел кончиками пальцев вдоль ее позвоночника. – Я расскажу тебе о моем прошлом, и ты пообещаешь остаться со мной в любом случае.
Приказ. Она прислушается. Ничего из сказанного им, не заставит ее передумать.
– Я был наемным убийцей для правительства. – Он сделал паузу, будто ожидая, что она подскочит и убежит.
Вика не сделала этого... была слишком ошеломлена.
Он продолжил.
– Я убивал людей, иных, мужчин, женщин, не имело значения. Если мне сказали убить кого-то, я делал это, не задавая лишних вопросов. Я убил много людей, Вика.
Не хотелось лгать. Подобные слова тяжело слышать, и она вздрогнула. Ее мужчина – убийца. Но он не такой, как ее отец, напомнила она себе, и она никогда не будет думать о нем таким образом. Джекис наслаждался болью, которую причинял. Соло никогда, на это она поставит свою жизнь.
– Я плакал после моего первого убийства, и не стесняюсь в этом признаться. Смотрел на тело в течение долгого, долгого времени, дрожа, с болью в животе. Но все-таки взялся за следующую работу и следующую, и, в конечном счете, это больше не беспокоило меня. Я охладел внутри и радовался этому.
Но не теперь. В его тоне было слишком много сожаления.
– Большую часть того, что я сделал, сделано из лучших побуждений, и знаю, что такие люди, как я необходимы, чтобы сохранять наш мир в безопасности. Но то, что мне приходилось делать, чтобы выполнить определенные задания... Думаю, что всегда больше походил на тебя, потому что, независимо от причин, я также убивал человека, которым должен был быть. Мне жаль, что нельзя уничтожить свое прошлое. Я хотел бы, вернуться и жить другой жизнью, но я не могу, поскольку должен жить с тем, что совершил. И теперь, прошу, чтобы ты жила с этим.
Вика слышала сожаление, теперь смешанное с неуверенностью, сомнением, чувством вины и горем. Желание перевернуть страницу и начать с чистого листа. Желание, которое она знала очень хорошо.
Она удивилась, что смогла понять эмоции так точно, и сомневалась, что могла бы сделать это с кем-нибудь еще, но это был Соло, ее Соло, и она знала его так, как никогда и никого больше.
Вика села, ее волосы рассыпались по плечам. Он напряженно ждал.
– Каждый сожалеет о чём-то в прошлом, – сказала она, и Соло напрягся чуть сильнее. – Даже я.
Смотря на ее губы, он расслабился, но только слегка.
– Ты не сделала ничего плохого.
О, нет. Он не избавит ее от ответственности.
– Вместо того, чтобы найти способ освободить иных с самого начала, позволила отцу использовать их. И не смей говорить, что я делала все, что было в моих силах. Но могла сделать больше. Мои действия эгоистичны. Я хотела поскорее уйти навсегда, и позволяла им гнить, пока копила свои деньги.
– Ты искала ключ.
– Я могла искать усерднее. Могла спросить о ключе Джекиса.
– И подвергнуть себя большой опасности.
– Я хочу сказать, что мы оба могли действовать по-другому.
– Вика...
– Я все еще хочу остаться на твоей ферме, – прервала она. – Ты не тот человек, которым был раньше, и не монстр. – И ей не нравились ее старые мысли о том, что он мог быть монстром. Никто не мог заглянуть в сердце человека, и знать, что он чувствовал или почему сделал так, а не иначе. Необходимо подождать и наблюдать за плодами. У апельсинового дерево всегда были бы апельсины. У лимонного – лимоны.
– Я не девочка, которой была раньше, и я также очень...
– Не смей извиняться, – заявил он серьезно. – С твоим прошлым, и так удивительно, что ты вообще помогла мне.
– Сожалею, – все равно закончила она.
Он смотрел на нее с упреком.
– Мы должны простить себя, – сказала она, кивая. – Нельзя жить с ненавистью к себе. Это – ужасная эмоция, которая откроет дверь, чтобы ненавидеть других. Она сделает нас такими, как Джекис, а я не хочу походить на него.
– Мы можем начать отсюда, – согласился Соло. – Добиваясь большего успеха.
– Мы начнем сначала. – С этого момента она больше не трусиха, которая прячется в тени, робкой мышкой, которая жмется по углам или становится жертвой постоянной жестокости. Она была преисполнена надежды. Она стала всесильной.
Она была с самым великолепным мужчиной
– Пока ты никогда не забудешь то, что мы сделали здесь, в этой хижине, – сказал Соло нежным голосом.
Вздрогнув, она возразила:
– Поверь мне, я буду мечтать об этом месте всякий раз, когда закрываю глаза.
– Чувствую, что и я тоже – Он потянулся к ней, провел кончиком пальца по ее щекам. – Мы говорили о прошлом. Теперь давай поговорим о будущем. После того как я освобожу иных из цирка, надо найти моих друзей, Джона и Блу. Они были ранены, как и я, и то немногое, что я знаю о человеке, ответственном за это, с ними могли произойти ужасные вещи.
– Я понимаю. – И у нее нет другого пути. – И сделаю все, чтобы помочь тебе.
В его глазах загорелся яростный свет, она привыкла видеть пристальный взгляд в зеркале... а этот свет она никогда не видела в них.
– Независимо от того, что произойдет, я буду заботиться о тебе.
– И я о тебе, – пообещала она. – И когда мы преуспеем, а так и случится, потому что нас не удержать, то пойдем на свидание. Много встреч. Ты будешь угощать меня, а я наряжусь и обольщу тебя. Мы будем танцевать, есть, разговаривать, смеяться и проводить время наилучшем образом.