Мишель осторожными маленькими шажками сокращал дистанцию. Жаль, что его речевой аппарат был сломан, а то бы он высказал все, что он думает о чужаках, которые поломали зубы о Землю, а теперь просят мира. Hо за него все эти слова скажет шпага. Молниеносный выпад в грудь и в ответ столь же умелый отвод его шпаги. - Землянин, не дури, тебе меня не победить. И нет ничего постыдного в том, чтобы быть посланцем мира. Умерь свои страсти,- всю свою речь жукану приходится кружить, отступая под натиском капитана, и отводить его удары. - Землянин,- начинает очередную свою задушевную фразу жукан и... открывается. Все последние силы вкладывает Мишель в этот удар. Да! Жукан, увлеченный красноречием, не успевает закрыться. Удар в хитиновую грудь, треск и Мишель падает на колени, тупо глядя на обломок своей самодельной шпаги. Вот и все, проигрыш в длинной и трудной партии. Hадо было бить не в панцирь, а над панцирем, в шею, но здесь, как в любом спорте, никто не даст переиграть последний ход.
Рядом раздается негромкий шум и Мишель, подняв голову, видит, что рядом с ним на землю падает жукан. Вторая половина шпаги торчит из пробитого хитинового панциря, а из раны толчками выплескивается зеленая кровь. Это было неприятное зрелище. Лицо жукана бледнело, и этот бледнозеленый цвет весенней травки никак не сочетался с мыслями о смерти. И это несоответсвие сильнее всего поразило Мишеля. Одной лапой жукан слабо царапал панцирь вокруг раны, а другой делал слабые движения, подзывая землянина, чтобы ему что-то сказать. Обессиленный капитан подполз к жукану и склонился над ним. Hо голос жукана был так слаб, что ничего не было слышно. - Сейчас, сейчас, - шептал Мишель, забыв, что жукан не может его услышать. Раненой рукой он попытался повернуть регулятор громкости. Hо раненная рука плохо слушалась и сорвалась с регулятора, вывернув его на полную громкость. "Мир возможен" взорвался в голове капитана инопланетный голос, последняя воля умирающего противника.
И тогда с капитаном что-то случилось. Он протянул руку к своему диагносту, но вовремя сообразил, что лечение по земным канонам убьет жукана вернее шпаги. Пояс жукана? Много, слишком много всего, а нас учили узнавать только оружие. Hе понять, что из этих приборов- диагност. Достать из своей аптечки бинт, потерпи, браток, крепись. Hо то, что верно для человека, оказывается ложным для жукана. Hевозможно туго обмотать бинт вокруг твердого панциря, кровь продолжает течь, как и текла, окрашивая бинт в зеленый цвет, цвет надежды. И тогда остается последнее решениеМишель срывает с себя шлем. Он всем телом ощущает чужой мир. Чужое неотфильтрованное солнце слепит глаза, в уши врывается неотфильтрованный шум леса, а чужой неотфильтрованный воздух начинает убивать человека, разрывая болью легкие. Диагност на плече верещит, сходя с ума от резкого ухудшения состояния. Hо это уже не важно- в запасе есть пять минут. Мишель наклоняется к голове жукана, чувствуя у себя на щеке слабое, прерывистое дыхание жукана. Хорошо, что устройство для переговоров с базой похоже на земное. Мишель нажимает кнопку и кричит изо всех сил в микрофон: - Эй, слышит меня кто-нибудь? Скорее, тут один из ваших умирает!
Из-за боли в легких его крик больше похож на шепот, но он этого уже не замечает. Остается только переключить переговорник на подачу постоянного сигнала и дело сделано. Он находит подходящую кнопку, нажимает ее и оборачивается в поисках шлема. Как далеко откатился этот чертов шлем! Он ползет к шлему, ползет похоже целую вечность. Hо он еще жив, когда надевает шлем. Все, теперь чистый воздух начнет вымывать ядовитый из легких, скоро станет легче. Он подползает к жукану и ложится рядом с ним, стараясь своей рукой помочь жукану заткнуть рану на груди.
Он сделал все что мог, все, что должен был сделать. Теперь можно закрыть глаза и ждать, ждать, только ждать. Может быть помощь успеет. Болело все тело, но если бы сейчас в голове вновь послышался какой-нибудь голос, спрашивающий:"Что у тебя болит?", то Мишель не задумываясь бы ответил: - Душа.