Выбрать главу

– Вы так быстро зажгли, мастер Ариэль! – не постеснялся удивиться тот. Еще, чего доброго, потребует посмотреть, чем! Ну, это мы сейчас пресечем!

– Для того, кто посвящен в тайны Каббалы, добыть огонь – что моряку выпить полпинты эля. Р-раз – и готово!

Потрясенный мальчуган заткнулся и, украдкой перекрестившись, еще быстрее пошел вперед. Но пламя факела, позволявшее более не спотыкаться о разнообразные препятствия, сыграло с нами злую шутку – на него, как комары, слетелись «лихие людишки». Даже не ушли далеко – лишь обогнули церквушку и тут же из тьмы переулка проявились подозрительные тени. Обошлось без предисловий, просто у ближайшей из теней в руке показалась дубинка, которой тот замахнулся на шедшего впереди проводника.

Но мальчишка оказался не промах! Все-таки аристократ, а не какая-то там деревенщина. В мгновение ока из-под плаща появился длинный кинжал (я даже не знал, что парень вооружен), которым тот, прыгнув вперед, ткнул нападающего в живот. Последний заверещал, как поросенок, и выпал из освещенного круга, продолжая неразборчиво ругаться и визжать из темноты. Мальчишка же быстро развернулся к подельникам бандита, но не успел совсем чуть-чуть. Ловкий удар дубинкой выбил кинжал из его руки. Тем не менее, паж смог ткнуть факелом прямо в морду незнакомцу. Прежде чем тот в испуге отшатнулся, удалось разглядеть густо заросшую бородой, как у гнома из фильмов, физиономию, полускрытую дырявым капюшоном из грубой шерсти. Рвань подзаборная, короче, явно не засада людей архиепископа.

За опалившим бороду бандитом угадывались быстро приближающиеся силуэты еще четырех-пяти человек. Плохо дело! Тем более что паж, баюкавший травмированную, видимо, правую руку, уже не боец. Над его головой взлетела дубинка, еле видимая в полутьме. Еще мгновение – и она раскроит мальчишке череп! Но полет массивной палки был остановлен моим палашом. Чуть протормозив в начале нападения, я, однако, успел достать оружие. И воспользоваться им! Задержав удар дубинки, не раздумывая выстрелил по смутно угадывающейся фигуре ее владельца из пневматического пистолета, который сжимал в левой руке. Бандит вскрикнул, подтверждая попадание, хотя с такого расстояния промахнуться было бы затруднительно. Вряд ли я его убил, но неплотная шерстяная одежда не может серьезно задержать стрелку, так что рана должна быть глубокая.

Однако перевес оставался на стороне противника. Все-таки они нас видят в свете факела, по-прежнему остававшегося в руке мальчишки, а мы их – нет. Это неправильно. Одна из двух прихваченных с собой гранат была из последних остававшихся магниевых, служивших как свето-шумовые. И в Мюнхене, и против бедуинов такие гранаты проявили себя неплохо, почему бы и на этот раз не попробовать? Сунув пистолет в кобуру, не глядя выхватил гранату, надеясь, что не ошибся и действительно положил ее в левый кармашек, а не в правый. Иначе нас тут всех посечет осколками, ведь вторая граната была боевая!

Приложил запал к пламени факела. Тот весело запылал. Убедившись, что огонек бодро бежит по селитровому шнуру, метнул чудо техники прямо в маячившие впереди тени. Чем вызвал некоторое замешательство среди них. Ну, это еще ничего по сравнению с тем, что произойдет через несколько секунд! Судя по движению огонька, взметнувшегося вверх, кто-то из бандитов поднял непонятный предмет, чтобы рассмотреть получше. Вот дебил, без глаз останешься! Досматривать драму до логического конца я, разумеется не стал, отвернувшись и зажмурившись. Бабахнуло. Вслед за неожиданно резким в тишине ночного города хлопком последовал вой ослепленных и оглушенных бандитов, явно посчитавших, что стали жертвой какого-то жуткого колдовства. Разубеждать их в мои планы не входило, поэтому, подхватив под руку тоже ослепленного и оцепеневшего пажа (забыл предупредить, однако), потащил его назад, за угол церквушки. Пока бандиты приходят в себя, нужно успеть ретироваться.

– Ч-что э-этт-о было? Г-господи Иисусе! – выдавил из себя мальчишка, когда мы удалились достаточно далеко.

– Это арабский джинн. Я подпалил ему хвост и он сгорел с сильной вспышкой! – с некоторым даже наслаждением продолжал вешать я лапшу на услужливо подставленные уши пажа.