Отец же к сыну относился неплохо, но последние годы тяжело болел, сказывались полученные раны и в процесс воспитания не вмешивался. Все время занимался хозяйством, пытаясь выжать из крестьян, как можно больше, но доходы с каждым годом только падали. А за месяц до смерти, когда маленькое имение окончательно пришло в упадок, отправился в дальнюю поездку. Хотел испросить помощи у старого сослуживца — графа Гуго, в отряде которого не раз брал штурмом вражеские крепости. Но в пути старый рыцарь простудился: дело было зимой. У больного началась горячка и не успел сопровождавший слуга оглянуться, как хозяин скончался.
* * *После смерти отца жизнь юного Морица фон Вернера резко изменилась. Мачеха его, будучи молодой женщиной двадцати трех лет отроду, быстро подыскала себе нового мужа. Опять вдовца, но в этот раз не благородного рыцаря, а состоятельного торговца зерном. Имение продали, чтобы расплатиться с долгами, а оставшиеся после расчетов деньги Марта фон Вернер оставила себе. В новой семье пасынку места не было и не успел Мориц оглянуться, как оказался в монастыре святого Михаила: "матушка" решила, что карьера священника, как раз для него. Скорее всего на такую мысль ее натолкнуло то, что настоятель в святой обители был кузеном первого мужа.
При жизни покойного рыцаря отношения они не поддерживали: до самой старости патер Никодем не мог забыть жестоких колотушек, которыми награждал его в детстве будущий воин. Появление отпрыска своего "гонителя" настоятель встретил холодно, но желая поскорее избавиться от пасынка, Марта сумела убедить старика, что благочестивая жизнь сына поможет искупить грехи отца. Она подкрепила свои слова денежным пожертвованием и Морица приняли в общину послушником.
Поначалу на новом месте братья монахи упорно игнорировали благородное происхождение сироты, а настоятель не объявлял о родстве с Морицем. Святые отцы опрометчиво решили, что у них просто появился новый мальчик на побегушках, еще одна пара рук для грязной работы. На глядевшего волком фон Вернера посыпались колотушки и оскорбления, но старый Никодем оказался неплохим человеком. Прознав о грубом отношении братии с новым послушником, отец настоятель рассердился: в уме он приготовил для родича далеко идущую карьеру. Заслужив смирением и праведной жизнью божью благодать, Мориц должен был стать под его руководством настоящим подвижником. Одним из живых столпов веры, на коих покоится здание Церкви. Познав все тайны Святого Писания, обучившись риторике, воспламенять проповедями сердца, ободрять праведных и внушать раскаяние грешникам…
Погуляв посохом по спинам наиболее ретивых обидчиков мальчика, патер Никодем обеспечил ему всеобщую нелюбовь. Но зная властный и мстительный характер настоятеля, святые отцы смирились, оставив фон Вернера в покое. Морица такое положение вполне устраивало: дружба с грубыми и глупыми монахами его не привлекала. Освободившись от унизительной и тяжелой работы на кухне, он поступил в обучение к отцу настоятелю.
Таинства обрядов, Святое Писание, богословские трактаты, история Церкви, вот от чего теперь шла кругом голова мальчика. Риторика и написание проповедей — для начала переписка старых, сочиненных самим Никодемом. Строгое соблюдение всех служб и правил внутреннего устава монастыря. Учитель из дяди был неважный, но нехватка у него времени, спасла Морица от уныния: настоятель уделял племяннику всего час в сутки. К проведению служб подростка пока не допускали, помощников хватало, и фон Вернер одиноко сидел в монастырском скриптории. Читал, зубрил, марал бумагу. Но богословские трактаты, переполненные заумными словами неизвестных теологов, быстро наскучили мальчику. Только места, где сочинители давали волю своей фантазии, описывая Рай и Ад, или вдохновенно воспроизводили посетившие их божественные видения вызывали любопытство Морица.
Как-то днем, увязнув в богословском сочинении — ответе одного теософа другому, он стоял за конторкой в скриптории и скучал. Сквозь широкое окно внутрь лился тусклый серый свет, нагоняя еще большую хандру: октябрьский день выдался пасмурным. Вспомнился батюшкин дом, как раньше, ходил осенью с арбалетом на охоту. Окончательно расстроившись, Мориц утер рукавом рясы непрошеные слезы. Пребывание в монастыре угнетало, а мириться с утратой свободы он не желал. Несмотря на воодушевление, с которым отец Никодем расписывал перед воспитанником его будущее, мальчик с удовольствием вернулся бы в прежний мир. Ведь с детских лет юного фон Вернера приучали к мысли о том, что повзрослев, он станет бесстрашным воином таким, как его отец. Вести взамен праведную, аскетичную жизнь во славу Господа не привлекало: греховные мысли о славе и богатстве, добытых с мечом в руке, по-прежнему кружили Морицу голову. Но заикнуться о таком в монастыре значило подвергнуться наказанию. В этом он уже не раз убедился: настоятель не терпел разговоров о мирском прошлом мальчика. Говорил, что дьявол искушает его слабую в вере душу. И неукоснительно карал молитвами и постом.