—Ладно,— сержант потянул поводья, разворачивая серого в яблоках коня,— едем назад.
Когда они возвращались на Звездный тракт, Курт вспомнил о вилах старосты и пустился рассказывать, как служил у графа Ландера. Дело было почти десять лет назад во время крестьянских восстаний, охвативших Северные княжества. Взбунтовавшееся мужичье выжгло тогда десятки поместий и монастырей. Рыцарские семьи от мала до велика с челядью вместе висели гроздьями на деревьях. Воды в колодцах нельзя было набрать: доверху трупы лежали. И многие вилами истыканы, а у других животы вспороты…
—У мужичков из оружия,— пыхтел трубочкой ветеран,— топоры да вилы. Дубины. Пик нормальных нету, так они свои косы переделывать наловчились. Панцирь не возьмет, а вот по ногам или лошади в брюхо — милое дело.
—Видал,— помрачнел Олень.— Товарищу моему по баронской дружине башку такой штуковиной снесли. Мы тогда в засаду попали. Ехали по Савернскому тракту, глядь впереди завал. Оглянуться не успели, как целая туча сервов налетела. Навалились толпой…
—Во-во!— перебил Курт.— Точно. Воевать правильно мужики не умеют. В толпу собьются и прут со всех сторон. А мы их из аркебуз, потом в пики! Сколько народу положили, сел пожгли… Вначале за отдельными шайками гонялись, а потом его светлость понял, что мужик увертлив не хуже угря. В деревню сотней заходим, все, как один, шапки с головы долой, от почтительности бородами по земле метут… Благодарствую,— рассказчик принял из рук Оленя флягу с водкой, основательно приложился.— Эх, хороша зараза,— крякнул Курт и продолжил:
—А стоит нашим ребятам от своих отстать или в малом количестве на разведку выйти, так все! Считай покойнички,— он быстро глотнул из горлышка, протянул Морицу, но тот отказался.— Так посекут, что мамаша не узнает…
—Жечь надо было,— заметил Олень, пряча флягу.— Мы пару деревень спалили, скот перерезали, так сразу все и кончилось. После в одну пришли, сервы нам зачинщиков сами выдали. Веревками повязали и навстречу барону гонят, как баранов. Берите, што хошь с ними делайте, тока наши халупы не трогайте. Смехота,— стрелок сплюнул.
—Верно кажешь,— подтвердил Курт.— Поначалу наш граф красным петухом баловаться запретил. "Что же, я свое имущество сам палить буду?"— говорил, а потом уразумел, по другому не получится… Мы тады стали кажное село рано утречком, еще петух не пропоет, окружать, все ходы-выходы, словно пакля затыкали. А потом десяток рейтаров на полном скаку меж халуп проскочут да факелы горящие на крыши. Ветер огонек раздует и все! Было, скажем, село — Задупье, а стало — Горелая Жопа,— захохотал ветеран.
—А мужики как же?— поинтересовался не разделивший веселья Мориц.— С ними как?
—Как, как,— ворчливо ответил Курт,— Пожар разгуляется — не потушишь. Ну, они и побегут наружу, как жучки какие. А там мы! Ждем. Тут им и конец! Пикой такого ткнешь…— рассказ стрелка прервался, замолчав, он привстал на стременах.— Гляньте-ка, товарищи, что там впереди. Кажись повозка опрокинулась.
—Точно,— подтвердил Олень.— Вроде бабы…
Разглядев на дороге перевернувшийся возок, лошадей, фон Вернер пришпорил коня. Обогнав приятелей, он первым подлетел к потерпевшему крушение экипажу. Стоявшая рядом с упряжкой, высокая черноволосая девица замахала руками и с деланным испугом закричала:
—Тьфу на вас, оголтелый! Чуть не задавил!
—Извини,— ответил стрелок.
Удостоив пышногрудую девицу мимолетным взглядом, он тут же сосредоточил внимание на второй девушке, сидевшей у самой обочины. Миниатюрная в богатом, совсем не дорожном платье и берете с перышком она походила на куклу, забытую ребенком во время прогулки. Одного взгляда на безмятежное исполненное достоинства личико было достаточно, чтобы понять — перед ним девушка из благородного семейства. Золотистые тщательно завитые волосы прикрывала серебряная сетка с перламутровыми шариками жемчужин.
Подъехавшие сзади Курт с Оленем вывели молодого человека из задумчивости.
—Прошу прощения, госпожа,— Мориц соскочил на землю и, подойдя к незнакомке, весьма изящно поклонился, сорвав с головы берет.— Надеюсь, я не испугал вас?
—Нет,— девушка, которой было от силы лет шестнадцать мило улыбнулась.— Я рада, что вы остановились. У нас повозочка перевернулась…— улыбку словно набежавшая тучка сменила печальная, но очаровательная гримаска.— Вы очень кстати. Я с Труди сижу тут…— незнакомка задумалась.— Долго сижу,— она вздохнула.— Вы нам поможете,— ее взгляд задержался на перстне, украшенном гербом фон Вернеров,— мессир рыцарь?
—Конечно,— Мориц поспешил представиться.