– То-то она обрадуется, увидав тебя с мичманскими погонами на плечах! Вот только жаль, что ненадолго.
Андрей удивленно вскинул брови:
– Отчего же, папа?! Ведь мне после производства в мичманы предоставят положенный в таком случае отпуск. Неужели ты, контр-адмирал, забыл положение о прохождении воинской службы?
– Выходит, что забыл, сынок. – Проверка удалась – сын четко держал свою руку на пульсе флотской жизни.
– И как же ты намерен провести свой первый офицерский отпуск?
– Вначале приду в себя дома после длительного плавания в Мировом океане. А затем думаю отдохнуть и поохотиться в нашем имении.
– В каком именно?
Андрей удивленно глянул на отца:
– В нашем родовом, что в Костромской губернии, конечно. Ведь именно с ним связаны мои самые яркие детские и юношеские воспоминания. А Савельич, страстный и опытный охотник, с которым ты неоднократно охотился в наших обширных угодьях, со своим верным Полканом составит мне вполне достойную компанию, – мечтательно произнес он. – Я ведь правильно мыслю, папа?
Петр Михайлович ностальгически вздохнул, вспомнив о былых днях, проведенных во время отпусков вместе с семьей в этом имении.
– Конечно, правильно, Андрюша. Если только Полкан окончательно не состарился – ведь он тогда уже был в довольно солидных собачьих годах. А вот как ты представляешь себе свою дальнейшую службу, я имею в виду на каких кораблях?
Тот улыбнулся:
– Ты спрашиваешь меня так, как будто у меня есть право выбора. – И задумался. – Хотя должен сказать тебе, что перед отправкой наших представлений в Главный морской штаб старший офицер как бы вскользь спросил меня о том, на каких кораблях я бы хотел служить. И я, к его немалому удивлению, ответил, что, конечно, на миноносцах.
– Это почему же? – с радостно забившимся сердцем спросил Петр Михайлович.
– Понимаешь, папа, сразу же после прихода «Витязя» в Кронштадт его офицеры узнали, что еще в 1886 году, то есть сразу же после нашего ухода в кругосветное плавание, на флот поступило несколько миноносцев, построенных на германской верфи. И не минных катеров, которыми был оснащен прославившийся во время Русско-турецкой войны пароход «Великий князь Константин» под командой нашего командира, а мореходных кораблей, способных перемещаться на значительные расстояния. Сейчас они уже прошли ходовые испытания, показав при этом, представь себе, скорость хода в двадцать два с лишним узла!
Петр Михайлович сделал вид, что удивлен этим, хотя знал тактико-технические характеристики миноносцев еще при их проектировании.
– И уже вскоре, после установки на них торпедных аппаратов, – взволнованно продолжил Андрей, – они будут введены в боевой состав военно-морского флота. И, что самое главное, – таинственно, понизив голос, сообщил он, – я заметил, как наши офицеры, я имею в виду офицеров «Витязя», с завистью относились к тем офицерам, которым предстоит служить на этих миноносцах.
– Это почему же? – заинтригованный словами сына, спросил Петр Михайлович.
– Да потому что на этих самых миноносцах соберутся единомышленники, одержимые общей идеей массированного применения торпедного оружия в будущих войнах! Это во-первых. А во-вторых, служба на миноносцах, по их мнению, менее обременительна в том смысле, что там нет того драконовского порядка, который установлен на кораблях первого ранга.
Андрей торжествующе глянул на отца.
– И именно поэтому ты и решил связать свою судьбу с миноносцами?
– Не только, – хитровато улыбнулся сын. – И чем же это, спрашивается, вы вместе со Степаном Осиповичем занимались в твоем горячо любимом Морском техническом комитете? А, может быть, вспомнишь, как назывался отдел, которым ты руководил? И если мне не изменяет память, то он назывался отделом минного оружия. Не так ли, ваше превосходительство?
– Именно так, господин гардемарин! – в тон сыну ответил контр-адмирал. – А если быть до конца честным, Андрюша, то я одобряю твой выбор.
Андрей прямо засветился от радости.
– Кстати, мне кажется, что Степан Осипович будет того же мнения, – как бы между прочим заметил Петр Михайлович.
– Ты уверен в этом? – с тайной надеждой спросил Андрей, еще не веря в свое счастье.
Еще бы! Ведь двое самых близких по флотской службе мужчин, да к тому же в столь высоких чинах, которые были для него непререкаемыми авторитетами, одобряли его выбор!
– На девяносто девять процентов. Кстати, где-то загулял наш гостеприимный хозяин, – как бы между прочим заметил контр-адмирал. – Пора бы ему, пожалуй, и вернуться в свою каюту.