По злой иронии человек, благодаря которому и свершится этот акт геноцида, будет находиться где-то далеко, возможно в другой части галактики. И будет носить погоны рейд-полковника, которых он никак не желал.
Ужасно, жестоко, аморально... я еще раз повторю - нет, и не может быть этики в вопросах выживания своего вида. Мы или есть, или нас нет. История никого не рассудит - ее будут писать наши историки, историки победившей и выжившей расы. А они уж напишут как надо - добро побеждает зло, мы победили, значит, добро - это мы. Добра больше. Примерно на полсотни миллиардов.
Всего две недели спустя я был уже на Земле. Как-то даже не верилось, что пятьсот лет назад такой перелет занял бы около полугода. А полторы тысячи лет назад - вообще и больше пятидесяти лет! Физика гиперпрыжков, несомненно, дала человечеству очень многое. Сколько бесполезных, бесперспективных жизней низших рас пресечено людьми именно благодаря пониманию физики гиперпрыжка! Две тысячи лет назад вообще считалось, что максимально возможная скорость - скорость света, а само человечество тогда едва преодолело десятикратную скорость звука.
Видели бы сегодня наши предки обширную транспортную сеть, связавшую десять развитых миров, три развивающихся, и несколько блок-постов на планетах класса ниже "4-"!
На скутере - до "Бурана", спрятанного на полюсе Лентиса-2, на "Буране" - до орбитальной станции, оттуда, на грузопассажирском корабле - до Беллера в Квелеце (по каталогам пятивековой давности - 51 Peg), дальше, на звездолете Совета Комиссаров - до Хирона в Ригеле, и уж теперь до Земли - обычным пассажирским лайнером с настоящим (не консервами!) горячим обедом и стаканом виски. Впрочем, уже через час полета стакан превратился в бутылку, бутылка плавно перешла во вторую и третью... а после мне было глубоко параллельно, как, что и куда летит.
Да, ступив на палубу гражданского корабля, я, наконец, смог расслабиться, и позволить себе то, чего Экспедиционный устав лишил меня на пять лет - алкоголя. Между строк можно сделать сноску и мелким шрифтом отметить "качественного алкоголя". Этанол в изобилии содержался в системе охлаждения скутеров класса "Протон", и с завидной регулярностью.... Э-э... испарялся. Но, одно дело разбавленный водой спирт, и совсем другое - настоящий виски. Хотя... пластиковая кружка с самодельным пойлом, мясо какого-нибудь инопланетного млекопитающего, приготовленное на дюзах форсажных двигателей разведчика, инвекторный обогреватель, и БУК-74 на коленях... во всем этом есть что-то дикое, первобытное, романтическое. Какая-то своя, непонятная рядовому жителю развитых миров, красота. Разве не так коротали вечера наши предки на Земле?
Впрочем, во всей транспортной сети, несмотря на ее масштабы и техническое оснащение, был один маленький недостаток, связанный с несовершенством звездолетов. Ну не научились мы до сих пор строить корабли, которые с одинаковым успехом бороздили просторы вселенной, и ныряли в облаках атмосферы планет. Говорят, у Кор-А были такие разработки, но... будь правдой хоть одна десятая всего, что про них говорят - с пассажирского лайнера на орбитальную платформу "Трудовые Резервы" сходил бы не я в окружении сотен других пассажиров, а какой-нибудь длинный и щуплый Кор-А.
Преодолеть половину галактики, чтобы проторчать почти час на платформе перед шлюзом орбитального лифта... это малоприятно. Да и космопорт столицы Земли - Челябинска встретил меня на удивление негостеприимно. Вместо широких стеклянных дверей, которые я так хорошо помнил, родина приветствовала своего блудного сына тремя узкими проходами через микрорентгеновские детекторы. Даже исполинская голограмма жгучей брюнетки в сапогах до середины бедра, коротенькой юбочки, открывающей подвязки чулок, и крошечном топике, манящей пальчиком с длинным овальным ногтем, с парящими над ней буквами "А ты внес свой вклад в повышении рождаемости?", не радовала глаз. А все почему?
А все потому, что вдоль всего пути следования пассажиров, от колонны орбитального лифта, уходящей за облака, и еще дальше, до сканеров, стояла шеренга десантников в тяжелых боевых скафандрах, вооруженных гравидеструкторами неизвестной мне модификации.
Интересно, что стряслось за годы моей изоляции? Насколько я знал, Федерация Солнечной Системы и Развитых Миров ни с кем не воюет, чтобы вызвать такие меры безопасности. Не воюет хотя бы по той причине, что во всей исследованной части космоса нет ни единой расы, которая может угрожать спокойствию Земли. Даже больше - в настоящий момент есть всего одна известная раса - на Лентисе-2, но и та просуществует недолго.
Но, судя по всему, угрозу ожидали как раз от людей, от представителей своей же расы! Всех, виденных мной инопланетян, сколь бы не близки они были по анатомии к человеку, достаточно легко и просто отличить от землянина и без микросканера! И эта угроза, очевидно, была очень велика - даже один залп одного гравидеструктора проделает в беспорядочной колонне пассажиров просеку, шириной в десяток трупов. То есть с потерями среди мирного населения смирились заранее. А если злоумышленник где-то рядом со мной?
Эта мысль заставила меня пожалеть, что табельный КОЗ-971 пришлось сдать в багаж. Уж лучше самому сделать во лбу противника аккуратненькую дырочку, чем разлететься на миллиарды атомов от луча гравидеструктора. Беспокойно озираясь, я отделился от толпы, стараясь держаться как можно ближе к десантникам - уж своих-то они валить не будут.
- Товарищ комиссар-майор, - раздался искаженный акустической системой шлема голос ближайшего солдата. - Не заступайте за белую линию.
Обалдеть можно! Какие-то дикие времена! Даже шинель и фуражка комиссар-майора ФБР не вызывает должного почтения! Я посмотрел под ноги. Вдоль шеренги бойцов и в самом деле тянулась нарисованная на пластике космодрома белая полоса.
- Прошу вас вернуться за линию, - повторил рейдер, угрожающе покачнув раскаленным стволом с подернутым рябью горячего воздуха дулом своего разрушительного оружия.
- Тихо-тихо, - поднял я руки. - Я уже за линией. Вот, смотри.
И я сделал широкий шаг в сторону, переступив черту в обратном направлении. Самое удивительное - прочие пассажиры звездолета не показывали никаких признаков беспокойства или озабоченности, словно прогулка по космодрому под прицелами противотанковых орудий была в порядке вещей. Тогда и мне, офицеру ФБР, не о чем волноваться.
Миновав рамку сканера, я ужа направился к терминалу выдачи багажа, но путь перегородил невысокий усатый офицер с погонами лейб-капитана и незнакомой мне нашивкой на рукаве: золотистый факел, перекрещенный с какой-то херовиной, на щите зеленого цвета. Я бы с радостью опустил кулак на его фуражку, по колено вогнав усача в пол, но два десантника позади чиновника, вооруженные вездесущими гравидеструкторами, заставляли задуматься о последствиях.
- Лейб-капитан Рицфорд, Федеральная Таможенная Служба, - представился он. - Это ваша сумка?
Он кивнул на мой ранец, лежавший особняком от остального багажа, возле еще одного детектора. Господи, что же случилось с Землей? Неужели, какая-то залетная туманность занесла вирус всеобщей паранойи? Не то чтобы я не слышал о Таможенной Службе... я не слышал про ее существование последних лет восемьдесят - то есть всю свою жизнь. Лишь читал про нее в учебниках в Академии, причем последнее упоминание о такой реально существующей структуре относилось... тысячи полторы лет назад, если не ошибаюсь. Тогда, покончив почти со всеми наркотиками, правительство взялось за табак. Не спрашивайте, не знаю, не пробовал. После запрета выращивать этот самый табак на Земле, его стали тащить с других планет, перепродавая уже здесь в десятки, если не сотни, раз дороже. И только таможенная служба, вместе с отменой презумпции невиновности, помогла обрезать пути контрабанды и навсегда искоренить это адское зелье. Десять килограмм, десять грамм, для себя, не для себя - не важно. Сразу на землю, и вот уже кости нарушителя трещат под гусеницами танка. Потом то ли табак иссяк, то ли контрабандисты кончились, но, так или иначе, сегодня это растение нельзя увидеть даже на голографиях. Только на плоских невыразительных картинках.