— Я пытаюсь жить своей жизнью, понимаете? Это что, так страшно и ужасно — жить своей жизнью?
Я мысленно представляю этого отставного бандита: черные джинсы, увешанные цепочками, перстень с черепом и костями, тощие кисти и предплечья изрисованы татуировками змей. Крысиное личико кривится в наигранном гневе: надо же, приходится отвечать на звонок, выслушивать приказы от такого ботаника-полицейского, как я! Но такова, видите ли, судьба наркоторговцев, тем более попавшихся, на последней развилке американской истории. Может, Виктор и не знает «Акта о безопасности и стабильности в период подготовки к столкновению» наизусть, но суть он уловил.
— Сегодня мне требуется от вас совсем небольшая помощь, мистер Франс. Просто немного информации.
Франс в изнеможении выдыхает «Ох-ох-ох!» и тут же, как я и ожидал, дает задний ход:
— Ну хорошо, ладно. Так что за дело?
— Вы ведь разбираетесь в машинах?
— Да, конечно. Слушайте, детектив, вам что, нужно шины подкачать?
— Нет, спасибо. В последние недели люди начали модифицировать двигатели под органическое горючее.
— Кроме шуток? Вы цены на бензин видели?
Он шумно откашливается и сплевывает.
— Я ищу машину с такой модификацией. Красный грузовик среднего размера, «форд». На борту нарисован американский флаг. Как думаете, вам это по силам?
— Возможно. А если нет?
Я не отвечаю. Ответа не требуется, Франс сам знает.
С точки зрения правоохранительных органов, ярче всего действие астероида проявилось в пике наркомании и связанных с ней преступлений, во взлетевшем до небес спросе на все виды наркотиков — опиатов, экстази, метамфетамина, кокаина. В маленьких городках и сонных пригородах, на фермах — повсюду. Даже в таких приличных местах, как Конкорд, где прежде не было серьезных проблем с наркоманами. Федеральные власти, летом и осенью потыкавшись так и сяк, остановились на строгом и бескомпромиссном соблюдении закона. «Акт о безопасности» отменил право на хабеас корпус и прочие гражданские права для подозреваемых в импорте, обработке, выращивании и распространении любых видов запрещенных веществ. Такие меры сочли необходимыми для предотвращения насильственных преступлений, сохранения стабильности и поощрения производящей экономики в оставшееся до столкновения время.
Лично я знаю текст «Акта» наизусть.
— Хорошо, хорошо, — говорит Франс, — выясню, кто водит этот грузовик. Дайте мне неделю.
— Рад бы, но не могу, Виктор. Позвоню завтра.
— Завтра? — Он преувеличенно шумно вздыхает. — Гад же вы!
Шутка в том, что травка — единственное исключение. Марихуану узаконили в тщетной пока попытке сбить спрос на более жесткие и общественно опасные наркотики. А Виктора я поймал всего с пятью граммами марихуаны, это количество вполне можно было бы оправдать хранением для личных нужд. Если бы он не попытался продать ее мне, когда я субботним вечером возвращался после ужина в «Сомерсет». Арест в подобных обстоятельствах предоставлялся на усмотрение патрульного, и в случае Франса я счел нужным воздержаться. Но на определенных условиях.
Я мог бы засадить его на шесть месяцев по статье шестой, и он это знает, поэтому испускает протяжный, шершавый вздох. Шесть месяцев — большой срок, когда это все, что вам осталось.
— Знаете, многие копы бросают службу, — намекает Франс. — Перебираются на Ямайку и тому подобное. Вы об этом не думали, Пэлас?
— Поговорим завтра.
Я вешаю трубку, прячу телефон в бардачок и завожу машину.
Никто не знает точно — даже те, кто прочел восьмисотстраничный закон от начала до конца, с выписками и комментариями, разбираясь в оговорках и примечаниях, — никто из нас на сто процентов не уверен, что подразумевает «Подготовка к столкновению». Макгалли любит повторять, что к концу сентября нам станут раздавать зонтики.
— Да?
— О… Извините, это… это «Белнап и Роуз»?
— Ага.
— У меня к вам запрос.
— Особо не надейтесь, тут не много осталось. Нас дважды грабили, а оптовые поставщики большей частью испарились. Хотите приехать, посмотреть, что осталось, — я почти всегда здесь.
— Нет, извините, я детектив Генри Пэлас из полиции Конкорда. У вас хранятся копии чеков за последние три месяца?
— Что?
— Если да, я хотел бы приехать и просмотреть их. Ищу покупателя черного фирменного ремня размера XXL.
— Это шутка?
— Нет, сэр.
— Я хотел спросить: вы шутите?