— Очень любопытно.
— Эллис не умолкал с той самой минуты, когда я вошел в его магазин. Его болтовня напоминала соло на барабане — перебить невозможно, остается только ждать, когда барабанщик выдохнется. Но у него, похоже, открылось второе дыхание.
— Так что вы хотели мне показать?
— Ах да. Извините. Я слегка разволновался — все-таки не каждый день удается встретить человека, который понимает, что на самом деле творится в мире. Знаете, у меня полным-полно теорий, да еще каких. Трудно найти людей, заслуживающих доверия!
Он встал и подошел к бюро. Глядя, как он снимает ключ со связки на поясе, я не мог не испытывать противоречивых чувств. Эллис — убежденный анахорет, замкнут на себе и одержим нелепой верой во вселенский заговор. При этом остро нуждается в общении и сочувствии. Мне даже чуточку жаль стало непутевого, но простодушного книжного червя. Все, что ему нужно для полного счастья — сдвинутый по фазе приятель, способный понять и принять запутанный клубок его шизоидных теорий. С другой стороны, он слишком действовал на нервы, и это напрочь отшибало желание стать его приятелем.
— Вот!.. — Эллис вручил мне папку, озаглавленную: «Розвилл; инопланетное оборудование». В папке лежала кипа ксерокопий с рисунков, фотоснимков и факсов.
Пока я рылся среди них, Эллис вещал тоном кладоискателя, который глядит, как найденный им ларец с драгоценностями потрошит кто-то другой:
— После вашего ухода я вдруг подумал, что вы, наверное, неспроста интересовались словами Мэллоя о Розвилле. В свое время я собирал рисунки и фотографии инопланетных артефактов, но при разговоре с вами не додумался их показать. — Он выдержал драматическую паузу. — Ну, что скажете?
Подобные рисунки и снимки можно найти в любой старой книжке о пришельцах. Оставалось только догадываться, что на них изображено — то ли марсианская овощерезка, то ли сатурнианский аналог кружки Эсмарха. Исключительно из вежливости я просмотрел львиную их долю и вернул папку Эллису. Похоже, я потратил время впустую.
— Занятно, занятно. И где вы это взяли?
— В разных местах. Большую часть — из депозитного сейфа, который принадлежал некоему майору Баррету, который участвовал в проекте «Синька» и закаталогизировал почти все инопланетные артефакты. В прошлом году, перед смертью, он завещал свой депозитный сейф Элайдже Уитту, и тот прислал мне копии. Вчера я их получил.
— Что ж, поздравляю с недурным пополнением коллекции.
Эллис раздулся от гордости. Я глянул на часы. Ого, уже поздно.
— Ладно, спасибо. Мне пора возвращаться. Дела, знаете ли.
Эллис окинул магазин взглядом, будто искал, что бы еще мне показать. Я поспешил к выходу.
— До свидания, Арчи. Если сможете еще чем-нибудь посодействовать, я вам позвоню.
Эллис посмотрел на меня, и в его глазах, как мне показалось, застыло отчаяние.
— Да бросьте, куда торопиться? Хотите, я отменного фиточайку заварю?
— Как-нибудь в другой раз.
Я не находил себе места и вдобавок оказался не у дел. Поэтому решил вернуться в офис и скоротать досуг за уборкой. Надо заметить, эту процедуру я успел отложить в самый что ни на есть долгий ящик.
Когда я вошел в вестибюль «Ритца», Нило оторвался от журнала и хмуро взглянул на меня.
— Тут тебя кое-кто видеть желает. — Он мотнул головой, показывая в угол.
В ветхом кресле восседал Фицпатрик. Его руки лежали на небольшой картонной коробке. Приближаясь, я заметил волнение под лоском рафинированной интеллигентности.
— Добрый вечер, мистер Мерфи.
Я опустил взгляд на коробку и довольно неплохо представил себе, что в ней лежит.
— Здравствуйте. Давайте поднимемся ко мне в офис.
— А вам это не доставит неудобств?
Фицпатрик протянул мне коробку, затем взял шляпу и медленно встал. Через несколько минут мы сидели посреди развалин моей конторы. Еще ни разу я не видел Фицпатрика таким оживленным.
— Я все-таки добился некоторых успехов.
В картонной коробке лежали две металлические шкатулки и маленькое устройство наподобие лампы. Я все это извлек и расставил перед собой на письменном столе. Фицпатрик напоминал гордого отца на первом Рождестве своего чада — улыбался, ерзал и вообще с трудом сдерживал нетерпение. Я осмотрел шкатулки. С виду они ничуть не изменились.