— Дерек, я добирался сюда, чтобы тебе помочь!
— Понимаю. Очень достойный поступок. Но я, знаешь ли, об этом не просил.
— Да, но меня просила Нико! Ты ей не безразличен!
— Знаю. Не правда ли, она удивительная?
— Время вышло, сэр.
Это охранница. Я быстро договариваю в дверь:
— Дерек, я ничего не смогу для тебя сделать, если ты не объяснишь, что случилось.
Самоуверенная ухмылка Дерека становится еще шире, глаза умиленно влажнеют, а потом он отходит к койке и раскидывается на ней, заложив руки за голову.
— Я тебя хорошо расслышал, Генри. Но это секрет.
Вот и все. Время вышло.
Мне было двенадцать, а Нико всего шесть, когда мы переехали из здания на Рокланд в фермерский домик на Литтл-понд-роуд на полпути к Пинакуку. Мой дед Натаниел Пэлас, сорок лет занимавшийся банковским делом, недавно ушел на пенсию, но у него был широкий круг интересов. Модели поездов, стрельба, возведение каменных стен. Я ребенком любил книги и одиночество, а все эти разнообразные занятия меня мало трогали, но под нажимом деда приходилось участвовать. Одинокая и неуверенная в себе Нико живо интересовалась всем этим, но как раз ее дед не замечал. Однажды он купил набор самолетов эпохи Второй мировой, и мы втроем час просидели в подвале, потому что дед не отпускал меня, пока я не сумел приклеить к корпусу оба крыла. Я все время чувствовал спиной, что Нико в углу ждет своей очереди, зажав в кулачке крошечные серые детальки, — сперва в радостном предвкушении, потом в тревоге и наконец — в слезах.
Кажется, это случилось весной, вскоре после переезда. Для нас с ней те годы такими и были — сплошные взлеты и падения.
— Ну съездишь еще раз.
— Нет.
— Почему нет? Что, Калверсон не устроит тебе еще одно свидание?
— Нико…
— Генри…
— Нико! — Я ору в закрепленный на панели телефон. Связь ужасная, все время прерывается, что не способствует разговору. — Послушай меня.
Но она не желает слушать.
— Наверняка ты чего-то не понял. Он со странностями.
— Вот это точно.
Я паркуюсь на заброшенной стоянке у бывшего торгового центра «Капитолий» — здание протянулось на несколько кварталов вдоль берега Мерримака к востоку от Мэйн-стрит. В Президентский день бунтовщики дожгли остававшиеся в нем магазины, так что теперь внутри только несколько палаток, забитых пьяницами и бездомными. Здесь жил мой вожатый мистер Шепард, когда «ежики» задержали его за бродяжничество.
— Нико, ты сама в порядке? Ты ела?
Вовсе она не в порядке. Голос сиплый, срывающийся, будто она с исчезновения Дерека курила не переставая.
— Я отлично. А знаешь, я уверена… он не хотел ничего говорить при охране.
— Нет, — отвечаю я, — не так, Нико.
Я устало объясняю, как легко мне удалось туда попасть, как мало при Дереке Скиве охраны.
— Правда?
— Всего одна женщина. Резервистка. Плевать им на мальчишку, вздумавшего покататься по территории базы.
— Тогда почему его не отпускают?
— Потому что у меня нет волшебной палочки.
Привычка Нико отрицать факты бесит меня не меньше, чем тупое упрямство ее мужа. Это у сестры с детства. Девочка с ранних лет была фантазеркой, верила в фей, в чудеса, ее сияющая душа жаждала волшебства. Когда мы осиротели, она не могла и не желала этого признавать, и я так взбесился, что выбежал из комнаты, а потом вернулся с воплем: «Они оба умерли! Точка! Сказке конец! Умерли, умерли, у-мер-ли! Поняла? Без вариантов!»
Поминали отца, дом был полон его друзей и доброжелательных незнакомцев. Нико уставилась на меня, поджав розовые губки. «Без вариантов» было сильно выше ее шестилетнего понимания, но мой тон она вполне поняла. Собравшиеся разглядывали двух несчастных ребятишек.
И теперь, в новые времена, Нико не утратила силы неверия. Я пытаюсь сменить тему:
— Нико, ты математик. Тебе что-нибудь говорит число 12 375?
— Что значит «говорит»?
— Не знаю, может, это какое-нибудь число пи…
— Нет, Генри, ничего такого, — торопливо отвечает она и откашливается. — Так что нам теперь делать?
— Нико, ты что, меня не слушала? Это военные. У них свои законы. Я даже не представляю, как его вытаскивать.
Один из бездомных вываливается из палатки, и я машу ему двумя пальцами. Его зовут Чарльз Тейлор, мы вместе учились в старших классах.
— Эта штука, — возмущается Нико, — падает с неба нам на головы, и я не сбираюсь дожидаться ее в одиночестве.
— Не падает она нам на головы.