— Охрененно! — высокий зеленоглазый плинт с интересом заглядывал в оптический прицел. — Что, реально на четыреста шагов бьёт?
Я посмотрел ему на ноги, но так и не понял длину его шага, так что на всякий случай поправил:
— На четыреста метров. Это подарок!
— Спасибо! — кошак ощерил в улыбке острые зубы.
Спасибо не булькает, а вот другое радует.
Вы получили золотую монету!
Прогресс этапа 12/50.
Все двадцать минут я бегал между проявившими интерес к артефактам плинтам и одаривал их тем, что соответствовало их боевому профилю. К сожалению, воинов здесь набралось не так много, и в сумме две сотни жителей принесли мне тридцать шесть монет. Наверное, будь у меня дополнительных полчаса, я нашёл бы подход ещё к кому-нибудь и набрал нужные мне пятьдесят, но не судьба.
— Идут!
В песках снова появился разведчик, а буквально секунд через десять из-за ближайшей дюны показались головы гоблинов.
Они шли ровными, не очень плотными рядами и, заметив нас, не выразили никакого удивления. Видно, заранее знали, куда шли.
Построение оказалось не очень удобным для применения массовой магии, и да, они на самом деле тащили какую-то непонятную чёрную пирамиду высотой в три метра. О блин! Что-то об этом я не подумал: если эта хреновина ищет внешников, то она должна засечь и меня. Нужно это учесть!
Гоблины остановились в ста метрах от деревни. Примерно там же, где началось моё задание.
Вперёд вышли три парламентёра и, подняв белый флаг, направились к деревне.
Калан Мар уже давно активировала свой артефакт, и теперь я её не видел.
— С тобой можно? — спросил я кошака-переговорщика, увидев, как тот собирается выйти навстречу гоблинам.
— Нет, — ответил он после короткой паузы, предварительно скользнув взглядом по невидимке рядом со мной.
— Да ладно вам! — я с досадой махнул рукой. — Я уже выдал вам столько оружия, что ваши шансы сильно выросли. Неужели вы всё ещё думаете, что я с ними.
— Со мной нельзя!
Кошак отвернулся.
— Погоди! — поднял я голос, озарённый внезапной идеей. — Я ведь тоже внешник. И могу быть плинтом. Они вряд ли знают Калан Мар и будут думать, что я — это она. На этом можно сыграть. Как минимум первый удар придётся по мне.
Кошак остановился и снова посмотрел на якобы пустое место рядом со мной.
— Ладно, иди, — наконец передал он приказ Калан Мар. — Надень те красные доспехи, что ты показывал. И молчи. Пусть они думают, что мы с тобой общаемся телепатически.
— Хорошо! — кивнул я и зашагал следом за плинтом по направлению к гоблинам, которые уже давно ожидали нас в тридцати метрах от деревни.
Мой план был надёжен, прост и звучал так: будь что будет. Его главной и единственной обязательно частью было порадовать ещё четырнадцать жителей деревни. И я очень рассчитывал, что когда буду резать гоблинов, их настроение улучшится.
Тройка вражеских парламентёров держалась спокойно и уверенно, а их главарь, высокий для гоблина экземпляр, вместо боевых доспехов решил одеться дорого-богато и больше походил на новогоднюю ёлку. При этом с его довольной морды не сходила надменная улыбка.
Меня же больше интересовала реакция гоблинов в тылу, и я получил её именно тогда, когда мы почти дошли до места. Эти мелкие гады всё рассчитали верно — их обнаруживающий артефакт добивал ровно досюда и сейчас все пятьсот бойцов засуетились. Их новое построение показало готовность в любую секунду завязать бой.
— Меня раскрыли, — прошептал я, надеясь, что Калан Мар меня услышала.
К слову, сейчас я надел артефакты на восприятие, выпил зелье, его повышающее, и экстракт крови внешников. Но плинтшу всё равно не видел. Теперь понятно, почему гоблины так на неё тогда взъелись. Абсолютная невидимость — это стрёмно, особенно если обладающий ей разумный очень силён.
Троица переговорщиков получила сигнал от остальных, и их главарь оскалился ещё шире.
— Ну вот мы и нашли тебя, — прорычал он вместо приветствия, при этом глядя прямо на меня.
В ответ я пожал плечами, мол, нашли и молодцы.
— Зачем вы пришли на наши земли? — задал нелепый вопрос кошак.
— Отдайте нам «тень пустыни», и мы уйдём! — надменно заявил гоблин.
Наш парламентёр согласовывал ответ, и в этот момент один из троицы, которого я изначально пометил, как самого опасного, сделал шаг к лидеру, что-то шепнув ему на ухо.
Улыбка разом сошла у того с лица, а шмотки из расписных и украшенных драгоценностями сменились крутейшим боевым доспехом.
— Они поняли, что нас двое! — раздался едва слышимый шёпот у меня над ухом.