Чаба долго молчал, не поднимая головы, а затем проговорил:
— Мне очень тяжело: я жить-то, можно сказать, не научился, не то чтобы достойно умереть.
В кабинет вошла Андреа.
— Вое в порядке, — сказала она. — Можешь идти.
Они уже подошли к воротам, как вдруг Чаба остановился под платаном:
— Миклош, если со мной что-нибудь случится, позаботься об Андреа. Обещай мне это!
— Обещаю, — сказал Пустаи.
И они зашагали дальше.
Без четверти семь профессора Эккера разбудил звонок дежурного офицера. Когда профессор снял трубку, дежурный сообщил, что у него важные сведения.
— Говорите, но только самую суть. — Эккер зевнул, однако очень, скоро сон как рукой сняло. — Спасибо, — поблагодарил он, когда дежурный закончил свой доклад. — Пусть Вебер заедет за мной на машине.
Эккер умылся на скорую руку, чувствуя угрызения совести, что ему пришлось отказаться от ванны, но, видать, такова воля божья.
Спустя четверть часа он уже прохаживался по дорожке, дожидаясь своего заместителя. Дул приятный свежий ветер, на небе ни облачка. «Значит, сегодня не будет дождя, — подумал он. — Жди бомбардировщиков».
— Туда? — спросил Вебер, когда они подъехали к дому.
— Да, к нему. — Профессор улыбнулся. За четверть часа, пока они ехали, оба молчали, понимая и без слов то, о чем думал другой.
Эндре только незадолго до этого вернулся к себе домой и встретил их неожиданный приезд с удивлением и некоторым смущением.
Постепенно он взял себя в руки, извинился за беспорядок в комнате и при этом покраснел, как нашкодивший школьник.
— Не беспокойтесь, пожалуйста, дорогой Эндре, — вымолвил Эккер, садясь в кресло. — Мы пришли, так сказать, с дружеским визитом. Правда, несколько рановато, но ведь у гостеприимного хозяина всегда открыта дверь для друзей.
— Разумеется... — Эндре поправил очки и окинул взглядом комнату. — Ваш приход ко мне, господин профессор, настоящая радость. Я только что встал и собирался навести порядок.
— Ничего страшного, нам это нисколько не мешает, — проговорил Эккер, а сам подумал: «Если ты только что встал, то почему же у тебя ботинки пыльные? Или ты их с вечера не почистил?» Улыбнувшись, Эккер продолжал: — Едем мы с Вебером мимо, я и говорю: «А не зайти ли нам к нашему дорогому другу Эндре? Вдруг у него найдется бутылка водки или что-нибудь подобное».
— Очень сожалею, но спиртного у меня нет. С фронта я ничего не привез. Если бы я знал, что господин профессор любит русскую водку, то, клянусь, захватил бы. — Все это Эндре произнес как можно свободнее, однако страх у него не только не прошел, но и усилился.
Эккер шаловливо погрозил ему пальцем:
— Ай-ай, мне что-то не нравится, когда священник начинает клясться. У божьего слуги и без слов имеется, так сказать, грозная защита: вера, милосердие господне и служба. — Проговорив это, профессор внимательно оглядел скромно обставленную комнату. — К слову, дорогой друг, живете вы не ахти как. Дивизионному капеллану, побывавшему на фронте, положено иметь более комфортабельное жилище. Я думаю, что для вас это не сложно...
— Мне и здесь хорошо, — сказал Эндре. — Блеск и богатство развращают не только тело, но и душу.
При этих словах Эккер бросил взгляд на сидевшего в шезлонге Вебера и сказал:
— Понимаю-понимаю, но вы, Вебер, все-таки напомните, чтобы мы не забыли решить жилищную проблему господина капеллана.
— Не извольте беспокоиться об этом, господин профессор, мне совсем неплохо и в этой однокомнатной квартирке. Я к ней уже привык, а днем, при солнечном свете, она выглядит еще лучше, светлее.
«Светлее, это верно, — подумал Эккер. — Что делает человек, когда он просыпается утром, особенно летом? Прежде всего раскрывает окна. А почему же он этого не сделал? Почему не проветрил комнату? Почему не насладился утренней прохладой?» Профессор встал и посмотрел на свои руки:
— Дорогой Эндре, разрешите мне вымыть руки?
— Разумеется. — Эндре вскочил и распахнул дверь ванной: — Пожалуйста, господин профессор. — Включил свет. — Сейчас я принесу вам чистое полотенце.
Взяв чистое, накрахмаленное до хруста полотенце, Эккер вошел в ванную. Закрыв за собой дверь, он открутил кран и пустил воду, однако рук мыть не стал, а внимательно все оглядел. Висевшие на крючке полотенца все до одного были сухие, сухими же оказались мыло и зубная щетка. Судя по всему, в это помещение никто не заходил со вчерашнего вечера.