Тот отшатнулся, взмахнул оружием ещё раз — клинок едва не отсёк мне кисть, пролетев совсем рядом! Я подхватил со стола кувшин с какой-то жидкостью и бросил его в орка — послышался звук разбитой о стальной нагрудник керамики, во все стороны плеснула жидкость — и я почувствовал запах спирта.
Вот оно!
Отпрыгнув назад, я швырнул факел следом за кувшином, и тот попал точно в цель!
Пламя вспыхнуло стремительно, объяв весь торс зеленокожего и его голову. Он утробно зарычал, размахивая своим ятаганом, а я уже нёсся к лестнице второго этажа, краем глаза заметив, как Торгрим выскакивает на улицу через главный вход…
Скрыться прямо сейчас было бы отличной идеей — но у меня перед глазами стоял образ иллюзии, которая хранилась в перстне.
Надо вернуть украшение Эйрика! Это единственное, что докажет мои слова, единственное, что расскажет о готовящемся вторжении армии тьмы!
Кто-то счёл бы моё решение глупым — да я и сам ругал себя последними словами. Но также в голове билась мысль о том, что если орки хозяйничают в самом форте — значит есть шанс, что капитан уже мёртв…
Добежав до его кабинета и не встретив ни одной живой души, я на мгновение прислушался — и толкнул дверь…
Капитан лежал на своём столе — на спине, а все его бумаги были залиты кровью. Грудная клетка мужчины была вскрыта и рёбра торчали наружу — словно что-то разорвало её изнутри. В воздухе висел тяжёлый запах крови, смешиваясь с дымом, поднимающемся по коридору…
Я почувствовал, как к горлу подступает ком, но всё же подошёл к трупу. Стараясь не дышать, поднял его правую руку и с облегчением увидел на ней перстень… Сняв украшение, надел его на палец — и заметил, как глаза дракончика мигнули красным светом…
Всё, пора убираться…
Холл уже был объят пламенем. Горели две стены, несколько столов, а подожжённый мной орк валялся посреди этого пожара. Кашляя и задыхаясь, я пробежал к выходу и выскочил наружу, дико озираясь по сторонам.
Солдат не было видно, но за стенами форта виднелись всполохи огня и слышались крики. Наверное, остатки солдат сражаются с орками в самой деревне…
Уже рванув к воротам, я вдруг вспомнил о своём оружии, и быстро вернулся — и облегчённо выдохнул. Лук, тул и нож лежали в том же сундуке, где я их оставил. Забрав вещи, я вдруг понял ещё кое-что — нужно взять лошадь! Рванув к конюшне, расположенной недалеко от ворот, я с облегчением увидел за загородками пару коней.
Они громко ржали и били копытами, так что пришлось потратить пару минут, чтобы успокоить выбранного скакуна. Стараясь не мельтешить, но и не тратить время понапрасну, я оседлал выбранное животное, запрыгнул на него — и с гиканьем выскочил из форта. Не выдержав, обернулся на него, думая, что сейчас какой-нибудь оставшийся арбалетчик всадит мне в спину болт…
Однако вместо этого увидел, как на фоне двух лун промелькнул какой-то сгусток тьмы — очень похожий на тот, что я видел несколько часов назад над лесом…
Стремительно пронёсшееся над стенами «крепости» облако врезалось в стену главного здания на уровне второго этажа. Оно с треском развалило часть постройки — а затем изнутри раздался высокий и пронзительный визг, от которого у меня волосы встали дыбом…
Нутро сжалось от страха. Словно бы он был осязаемым, словно бы догнал меня в спину и попытался обволочь своими липкими, цепкими пальцами…
Прикрикнув, я ускорил коня…
Деревня, как и предполагал, подверглась нападению… Несколько домов горели, то тут, то там слышались звуки схваток. Селяне бегали по улицам, орки мелькали в отблесках пожаров…
Я нёсся по улице, по которой меня привели, стараясь не думать о том, сколько людей погибнет сегодня ночью… Я пытался предупредить их! Пытался!
Проскочив главную площадь, я едва не нарвался на трёх зеленокожих. Они как раз вытаскивали из трактира двух людей… В груди защемило от чувства собственного бессилия, но я понимал, что останавливаться и пытаться спасти этих бедолаг — гиблое дело…
Снова ускорив коня, я проскочил мимо другой убегающей группы людей — и выехал на небольшую площадь перед главными воротами Еловых выселок. Там царила настоящая свалка — солдаты и крестьяне сражались с парой десятков орков. Я заметил Торгрима, отбиващегося сразу от двух зеленокожих…
Гикнув и ускорившись, единственное, что я смог сделать — направить коня на одного из орков, наседающих на гнома. Клыкастый не заметил моего приближения, и наверное сильно удивился, когда мой скакун снёс его с ног.
Под копытами послышался хруст…
— Хорош! — взревел Торгрим, уворачиваясь от удара орка и вгоняя клинок ему в горло, — но обратно выдернуть оружие у него не получилось, — Ах ты… Тресни твой гранит!
На нас бросился ещё один зеленокожий — но тут уж я успел достать лук и стрелу, и вогнал её в бедро твари, заставляя упасть. Тут же между мной и гномом мелькнуло несколько болтов, какой-то крестьянин оказался рядом, пытаясь ухватить моего скакуна за уздцы — я впечатал ему в лицо сапог…
Меня оттеснили от Торгрима. Рядом завязалась потасовка солдат ещё с тремя орками, и я понял — стоять на месте больше нельзя…
— Лошади! Конюшня у въезда! — крикнул я, указывая гному на стойла возле ворот, и оттолкнув грудью коня одного из солдат, зачем-то бросившегося на меня…
— Виктор!
Резко повернувшись в седле, я увидел, как рядом со мной буквально из под земли выросла воровка!
— Помоги!
Ровно секунду я смотрел в её изумрудные глаза, в которых отражались всполохи огня от ближайшего пожара, а затем протянул девушке руку.
Глава 7
«Старый кабан»
Снова шёл дождь. Он начался на второй день, как мы удрали из Еловых выселок, и не прекращался уже третьи сутки. Дорога превратилась в грязное месиво, одежда промокла насквозь, и даже на привалах не удавалось высушить её полностью.
Конь, уведённый из форта, всхрапнул, вырывая меня из мрачных мыслей, сидящая за спиной Ада поёжилась и устало вздохнула.
— Когда-нибудь эта мерзкая погода закончится, или нет? — процедила она. — Что за места у вас тут… Или нестерпимая жара, или бесконечный ливень!
— А ты сама-то откуда? — невозмутимо спросил Торгрим, едущий справа от нас на небольшой кобыле, — Обычное лето в Диких землях.
После того, как мы с воровкой выскочили из Еловых выселок, гном (где то снова раздобывший меч) нагнал нас уже через пару часов, выбрав ту же самую дорогу. Ему повезло угнать осёдланную кобылу и вырваться из охваченной ужасом деревни.
— Не твоё дело, — буркнула Ада, и сильнее натянула капюшон тонкого плаща, почти полностью скрывая свои каштановые волосы.
Мы с Торгримом переглянулись и пожали плечами.
Воровка оказалась не самой компанейской душой. Даже несмотря на то, что я спас её — уже во второй раз. Тем не менее, её благодарность не заставила себя ждать. Пока мы с гномом сражались с орками в помещении форта, она каким-то образом успела найти и забрать украденный у меня вещевой мешок. Попыталась скрыться вместе с ним — но когда я подобрал девчонку у ворот, в окружении зеленокожих, без вопросов вернула его.
Это было приятно — там имелось несколько вещей, без которых путешествовать было тяжело.
Сама же Ада оказалась резкой, язвительной, острой на язык, и постоянно хмурила тонкие брови. Впрочем, её милому личику это даже шло. Ещё бы постоянно не шипела, как рассерженная кошка…
Вообще, наша компания получилась… Странной. Сын кожевника, пытающийся попасть в Империю, воровка, которая не спешила распространяться о себе, и гном, который замолкал только в исключительных случаях.
Торгрим был из той породы людей — точнее, гномов — представители которой никогда не унывали. За дни нашего путешествия я услышал от него кучу историй, шуток, легенд, песен — и каждый день он выдавал всё новые и новые.
Забавно, что при этом о себе он рассказывал тоже немного — всегда находил какие-нибудь сторонние темы. Единственное, что мне удалось у него выпытать — узнать, за что его посадили в темницу форта.