По гладким плитам вокруг него тут же начала расползаться какая-то алая мерзость — что-то вроде гнили, заставляющей мрамор трескаться и плавиться, поднимая в воздух клубы вонючего пара.
Большая часть студентов закричали, повскакивали со своих мест, и бросились к дверям — но Играциус, наколдовав очередное заклинание, заставил их замереть. Небрежны жестом подняв молодых людей в воздух, он развернул их лицом к «демонстрации».
— Ну уж нет! — рявкнул Великий, — Я хочу, чтобы вы видели, что происходит с людьми, оказавшимися в Шейде!
На своих местах осталось всего несколько человек — в том числе принц Эотайн, рыжеволосый шутник, мечтательная блондинка, и коротко стриженная, веснушчатая девушка. Они внимательно наблюдали за происходящим.
Мерзость вокруг упавшего Антериона продолжала расползаться — и более того, я чувствовал, как она вытягивает энергию из окружающего мира…
— Вы видите⁈ — оскалился Игнациус, — Видите⁈ Чувствуете⁈
— Да, мастер, — кивнул Эотайн, — Тварь тянет энергию из нашего мира.
— О, дорогой мой принц, всё далеко не так просто! — неожиданно рассмеялся Великий. Он смотрел на аудиторию и повисшую в воздухе большую часть студентов, но при этом контролировал происходящее, — Видите ли, «дорогие» (он буквально выплюнул это слово) ученики — Шейд даёт вам магию, это правда. Однако вы, люди, слишком уязвимы для него! Антерион начал в этом сомневаться — и вот к чему это привело!
— Что с ним стало? — спросила мечтательная блондинка.
— Его самого, как сущности, как души, как разума, уже не существует — их место заняли частицы тех, кто обитает в Шейде. Но это не главное.
— Не главное⁈ — выдохнула веснушачатая девушка, — А что главное?
— Благодаря тому, что Антерион развил свои магические способности до приемлемого уровня, он стал проводником Шейда в этот мир. Неконтролируемым проводником.
Снова молчание.
— И что это значит? — холодным тоном спросил Эотайн, но я услышал, как голос парня дрогнул. Он уже знал ответ.
— А это значит, — хищно улыбнулся Игнациус, — Что если кто-то из вас попробует сунуться в Шейд, то с ним обязательно случится то же самое. В таком случае вы станет не просто опасными тварями, которых мы, Айн-Сер-Дан, уничтожим безо всякой жалости. О нет… Если бы так — ваши жизни, и без того не самые ценные, просто стали бы залогом совершённой ошибки. Но, как вы видите, тела человеческих магов являются не просто коротко живущими «шкурками» для живущих в Шейде тварей. Нет, дорогие студенты — ваш друг теперь стал настоящими «вратами», через которые могут прорваться не только создания, но и неконтролируемые потоки потусторонней энергии! И то, что вы видите сейчас, — Великий указал на всё сильнее и сильнее расползающуюся по полу заразу, в которой уже копошились какие-то мелкие существа наподобие насекомых, — Тончайший лаз. Иголочное ушко, если вам так понятнее.
— Даже через это «иголочное ушко» скорость распространения Шейда поражает, — так же отстранённо как и раньше заметила блондинка.
— Рад, что ты обратила на это внимание, Келара, — Игнациус, кажется, впервые улыбнулся искренне, — Поэтому я надеюсь, при всей вашей фантазии вы можете представить, что случится при открытии более широких врат?
Великий взмахом руки опустил основную часть зависших в воздухе студентов на пол. А затем вторым жестом просто «стёр» следы заражения Шейда — вместе с несчастным магом, решившим его изучить.
Так просто, как будто их тут и не было никогда…
— Мастер Игнациус, но почему Шейд так реагирует на нишу силу? Ведь мы черпаем магию именно оттуда? — спросил рыжий парень.
Ответа я не услышал — аудитория и все присутствующие вдруг померкли, смазались, скрылись в какой-то серой дымке, которая начала заволакивать всё вокруг.
Как только это началось, я вскочил на ноги, готовый к любым неожиданностям, но…
Дымка рассеялась также быстро, как затянула всё вокруг. Через мгновение всё вокруг прояснилось — но ни студентов, ни Игнациуса рядом не было, хотя аудитория осталась всё такой же «свежей».
Внезапно за моей спиной скрипнула дверь. В этот раз я уже не напугался, подумав, что это новая картина из прошлого, и спокойно обернулся.
… И наткнулся на ошарашенный взгляд молодого, лет двадцати пяти парня — худого, в странной, затасканной одежде и с отросшей, запутанной козлиной бородкой на лице.
— Я не видел тебя раньше, — тихо произнёс он потрескавшимися губами, — Не видел… Что-то новое…
Не сводя с меня озадаченного взгляда, он направился прямиком к партам.