— А вы ещё и доктор, как выясняется. Обучались?
— Нет, мистер Уэллс. Чаёвничал с судовым лекарем будучи на флоте, да был помощником при госпитале, когда служил в армии.
— Однако, вы распознали астму, — он поводил ворот рубашки туда-сюда, словно до сих пор испытывал удушье, — что не каждому лекарю доступно. Меня эта напасть донимает с детства. Раньше приступы были чаще, а ныне очень редки. Но я рад, что у вас ещё и к медицине есть талант.
Я рассмеялся:
— Да какой уж там талант… Имею некоторые навыки. Могу сделать перевязку, вынуть пулю, закрыть рану, если она не очень серьёзная.
Уэллс тоже улыбнулся. Было видно, что он совсем пришёл в себя.
— Ну что же, вернёмся к важному вопросу, на котором мы прервались. Надеюсь, вас устраивают означенные мною суммы и условия?
Меня всё устраивало более чем полностью. Даже пять шиллингов в день были много лучшей платой чем любая другая, которую я имел возможность получать до этого предложения. Конечно же, как было сказано, работа предполагалась опасной и могла закончиться гибелью, но, по правде говоря, я не видел разницы между смертью при крушении небесной машины и любым другим её видом; при прямом ли попадании вражеского снаряда в военное судно, либо от пули в наземном сражении или просто от ножа грабителя под ребро в тёмном переулке. А так я, по крайней мере, испробую нечто новое, познаю неизведанное.
— Когда начинаем, мистер Уэллс?
— Мне нравится ваш настрой, Джозеф! Прямо сейчас. И не будем терять ни секунды.
<p>
<a name="TOC_id20228258" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>
<a name="TOC_id20228260"></a>ГЛАВА ПЯТАЯ
в которой наши герои готовятся к путешествию
Список, составленный мистером Уэллсом был адской смесью физико-химических приборов и его наивных заблуждений о том, что может понадобиться путешественнику в дикой местности. Баллоны со сжатым гелием, аккумуляторы и лампы соседствовали с плащами, зонтами, сапогами, одеялами и подушками, походными котелками, алюминиевыми тарелками, кружками, ложками и вилками; нашлось место даже для клетки с канарейками.
Я вычеркнул за ненадобностью практически всё, что не относилось к науке, заменив алюминиевую посуду на кружки, миски и ложки из дерева, оставив только их; ложка может заменить вилку, а кухонные ножи так и вообще не нужны, если есть острый солдатский кинжал. Шёлковые простыни, подушки и байковые одеяла сменились двумя спальными мешками с армейской распродажи.
Когда встал вопрос об исключении из списка экспедиции канареек, мистер Уэллс проявил ультимативную твёрдость, отказавшись избавляться от этого, по моему мнению необязательного предмета интерьера.
— Вы не понимаете, Джозеф! — кипятился он, — Мы не знаем, какая на Марсе атмосфера. Перед тем как выйти самим, мы выпустим птицу и взглянем, как она себя поведёт. Коли она не погибнет — значит, и нам вреда не будет.
Наконец, после наших долгих стараний, список стал достаточным. Он пополнился в числе прочего револьвером, парой ружей и полдюжиной метательных ножей.
Я рассчитал провизию на месяц пути: вяленое мясо, мука, сушёные фрукты, жевательный табак (и немного курительного), небольшое количество специй и чая, а также кофе и коньяк. Не забыл и о медицине, добавив к списку перевязочный материал, инструменты, спирт и морфий.
Следующий день мы занимались закупками. Я взял в аренду большую фуру с лошадью — крупной кобылой клайдсдейлской породы. Старый жид потребовал расписку и пять фунтов залога, но я имел опыт в подобных делах и сказал ему, что за такие деньги будет уместнее взять эту кобылу и телегу себе в собственность, чего они, конечно же, совершенно не стоят. Он начал плеваться и показывать в мою сторону пальцами “козу”, бормоча какие-то оскорбления на своём языке. Я злобно плюнул в ответ, прорычал: “Гори в аду, свинья!”, развернулся и пошёл прочь.
Не пройдя и пары десятков шагов, почувствовал мягкое давление под локтем. Тот же еврей брал меня под руку, на лице его была самая любезная улыбка из всех, что я видел в своей жизни. Я зыркнул строго для солидности, но дал увлечь себя обратно к лавке.
После четверти часа причитаний о большой семье, которую надо кормить и заверений в том, что добрый реб нисколечко не хотел обидеть доброго гоя, мы сторговались на фунт залога под расписку. После чего каждый получил своё.
Кажется, в этот день мы не оставили без внимания ни одного рынка и вархауса в городе. В итоге фура была забита доверху самым разнообразным скарбом согласно нашего списка и лошадь едва дотащила её до конторы.
Закончив поздним вечером, мы решили ночевать тут же, сменяя друг друга, дабы упредить ночное воровство, имевшее место в этом и прилегающих кварталах.
Мистер Уэллс вызвался сторожить первым. Я предупредил его разбудить меня через четыре часа. Он приготовил себе крепкий кофе, включил керосиновую лампу и с весьма бодрым видом принялся изучать какую-то толстую книгу, удобно устроившись на козлах. Понаблюдав за ним, я лёг под бортом и заснул.
Проснулся я сам. Как мне показалось, раньше оговоренного времени. Причиной пробуждения был странный и весьма угрожающий звук совсем неподалёку от меня. Спросонья мне послышалось, будто рычит львёнок, у которого отбирают добычу.
Будучи в Африке, я однажды наблюдал, как местные продавали молодого льва. Чтобы продемонстрировать его норов, они засунули в клетку кусок мяса на верёвке, а затем начали вытягивать его. Недовольный и явно голодный зверь вцепился в мясо и озлобленно рычал, а негры с широкими белозубыми улыбками взбадривали его пикой на потеху будущим покупателям.