С тоской глядя вслед удирающему коту, Драсько побрел к дереву и подобрал топор и бревно, которые, на удивление, отделились друг от друга. Окончательно распрощавшись с идеей посвятить отца в премудрости колки дров, Драсько принялся за дело под пристальным неодобрительным взглядом Олеся. Каждое движение сопровождалось стенаниями о том, что славное семейство Малфюков ждет пожизненный позор, что Драська стоило отдать на воспитание домовым или вообще простецам, что теперь возвращение в Киев невозможно и что пора бы ему, Олесю, идти бросаться вниз головой с Пацюковой скалы.
— Ты туда залезь для начала — вмиг станешь героем, — буркнул Драсько, за что удостоился долгой тирады о сыновней неблагодарности.
Наконец, с дровами было покончено.
— Ну, помоги хотя бы занести их в хату, — попросил Драсько и подхватил внушительную стопочку дров. Олесь брезгливо фыркнул и поднял дрова чарами. Так они и вошли в хату.
Фирась выглядел слегка усталым, но довольным. Усы его были покрыты тонким белым налетом муки, как и его чуб, жупан, как и одежда и волосы Нелли. Да вся кухня была в муке. Однако мать сияла от радости.
— Я смогла! — в ее голосе был восторг маленькой девочки. Драсько посмотрел на каравай, который мать держала на вытянутых руках, и улыбнулся.
— Ну, ставим в печь! — произнес Фирась. — Как с дровами? Управились?
— Конечно, — радостно воскликнула Нелли, — Олесик справился с дровами!
— Нет, рубил дрова Драсько, — Олесь поморщился. — Я только помог занести. Этот чертов топор мне не дается.
— Олесик, у тебя еще все получится, уверена, — Нелли поставила пирог в печь и погладила мужа по щеке, от чего на ней остался белый след.
— Что? — возопил Олесь. — Нелли, ты серьезно? Мне не нужно умение рубить дрова! Мы уедем отсюда через несколько дней и никогда больше не вернемся.
— Но ты ведь не против, чтобы я готовила тебе иногда? — спросила Нелли, потупив взор. — Ну, руками.
— О Боже! — взвыл Олесь. — Моя жена сошла с ума! Весь мир сошел с ума!
— Олесь, нет времени на страдания, — насупился Фирась, и Драсько был с ним согласен.
— Ты не передумаешь? — спросил Олесь, и этот вопрос был похож на просьбу.
Драсько коротко покачал головой.
Каравай в печи источал такой чудный запах, что Драсько почувствовал, как желудок сводит.
— Перекусить бы, — пробормотал он.
— Ну у тебя и аппетит, племянничек, — рассмеялся Фирась. — Вечером наешься до отвалу. Надеюсь, ты сказал будущей невесте, чтоб на стол накрывала?
— Намекнул, — уклончиво ответил Драсько, — но она готовит. К тому же, там Марыся и Орыся, а они точно поняли, на что я намекал.
— Марыся и Орыся — это хорошо, — кивнул Фирась. — Раз уж родители Гермиэли недоступны, ее будут сватать подруги.
— Да, это все хорошо, — покачал головой Драсько, — но кушать я хочу уже сейчас.
— Может, я попробую еще что-то приготовить? — предложила Нелли.
— Нет! — Олесь схватился за голову.
— Знаешь, наесться ты еще наешься, — рассмеялся Фирась, — а сейчас можно и перекусить. Сейчас поедим пляцков и будем собираться. Нам еще тебя нужно одеть как самого знатного парубка.
— Он и так самый знатный, — вставил Олесь.
— Тем более, — пожал плечами Фирась. — Значит, станется его чуток принарядить. Пойдем, племянничек, посмотрим, что у старого Фирася найдется.
Драсько удивленно посмотрел на дядю и поплелся за ним в комнату.
========== Часть 7 ==========
Снег хрустел под ногами, а месяц освещал округу так ярко, что у Сирка даже в голове звенело.
— Так что мы делать-то будем? — озадачено спросил он, косясь то на Беллу, то на хату Гермиэли, и сдвинул шапку на лоб.
— Сейчас они будут идти к ней, — зло пробормотала Белла. – Пойдут, да не дойдут.
Хлестким движением она выхватила волшебную палочку и направила ее на Сирка.
— Вы, пани, не балуйте, — предупреждающе прорычал Сирко. — Я тоже, может, кое-чего могу.
— Ну так моги! — прошипела она. Деревья озарила вспышка красного света, и над селом прокатился горестный вой большого черного пса.
— Так от тебя толку будет больше, — усмехнулась Белла и легонько пнула собаку, в которую превратила Сирка, носком туфли. Сирко заскулил и попытался свернуться калачиком в снегу, но Белла вновь пнула его.
— Поднимайся! Будем им сватовство портить.
Сирко послушно поднялся, отфыркиваясь от снега, и тряхнул косматой головой. Белла уселась ему на спину, от чего Сирко негодующе зарычал.
— Пошел, родимый, — она ткнула палочкой ему в затылок, и Сирко почувствовал невероятный прилив сил. Он рванул вперед, не разбирая дороги и совершенно не ощущая тяжелой пани, рассевшейся у него на спине. Он все бежал и бежал, пока не заметил с удивлением, что лапы перебирают не снег, но морозный воздух. Сирко бросил короткий взгляд вниз и взвизгнул от ужаса. Село осталось где-то внизу, а сам он натурально летел по небу, везя на спине эту странную пани Беллу.
— К месяцу рули, блохастый! — прикрикнула Белла, и Сирко послушно повернул к месяцу.
Это было самое странное, что когда-либо приключалось. Лапы шли по воздуху, как по сырой земле, а звездная пыль, попадавшая изредка на нос, щипала его и потрескивала. По мере приближения к месяцу Сирко чувствовал благоговение и непреодолимое желание выть, излить ему душу и всю тоску, что накопилась в ней за год. Теперь-то месяц точно должен был услышать, ведь Сирко подошел к нему совсем близко. Но Белла вдруг метнулась вперед, да так, что Сирко чуть носом не ковырнул в особенно яркую — и наверняка колючую — звезду, схватила месяц и спрятала его за пазуху.
— Ай, черт! — процедила она сквозь зубы. — Блохастый, давай вниз.
Ноги сами понесли Сирка вниз, к лесу. Он с сожалением смотрел на то, как внизу, в селе, стремительно начиналась метель, и думал о том, каких дел они с пани Беллой наворотили.
Оказавшись в лесу, Белла спрыгнула с Сирка и припустила к дому Гермиэли.
— Эй, а расколдовать! — крикнул Сирко ей вслед, но получился только лай, который заглушил вой вьюги. Сирко вздохнул и припустил во все лапы за пани Беллой.
***
— Только же была хорошая погода! — раздосадовано произнес Драсько, а Фирась молча сплюнул в снег.
— Фирась, Драсько, — взмолился за их спинами разодетый Олесь, — а может, не пойдем?
— Я что, зря каравай пекла? — Нелли подбоченилась и легонько подтолкнула мужа к двери.
— Драсько! — воскликнул Олесь, оказавшись на улицы. — Руку давай. А то потеряемся в этой метели.
Вцепившись друг в друга, почтенное семейство Малфюков покинуло двор и побрело по улице Волшебных Вуек.
— Вот, против этого твоего сватовства даже природа восстала, — ворчал Олесь. — Без отцовского благословения пошел.
— Не трогай Драська, — осадила его Нелли. — Не маленький уже. Зато упрямый, прямо как ты: если уж что решил, то не переубедишь. Уж поверь, я с вами, Малфюками, двадцать лет живу.
— Как же мне Драська не трогать, если я за него держусь? Мы же потеряемся. Заблудимся в этом ужасном лесу.
— Олесик как паникером был, так паникером и остался, — рассмеялся Фирась. Правда, рот он раскрыл при этом так широко, что в него тут же намело снегу.
— Вы, дядечку, не могли бы метель унять? Вы ж характерник, как-никак.
Фирась замер, как вкопанный, и вся процессия остановилась вместе с ним. Он принялся бормотать что-то, вскидывая руки к небу. Из-за этого Драську пришлось схватиться за родителей, чтоб не потеряться.