- Все нормально, - он улыбнулся, - просто немного задумался.
- О чем? – она заинтересованно наклонила голову.
Драсько мог бы сказать, о чем он думает, но решил промолчать.
- Малфюк, ты вообще здесь? – голос Грейнджеренко стал немного тверже.
- Да-да, - он встряхнул головой, - все в норме. Я пытался понять, печет или нет.
- И что? – Грейнджеренко хитро улыбнулась. – Печет или нет?
- Вроде нет, - он улыбнулся в ответ.
- Ну, тогда вставай, будем ужинать, - Грейнджеренко убрала миску с зельем подальше и принялась накрывать на стол.
- Грейнджеренко, а ничего, что уже как бы темно? Я хочу сказать, мне можно у тебя сидеть? Слухи по селу не пойдут?
- Малфюк, - она махнула на него полотенцем, - село уже сегодня переело слухов и сытое спит, так что сиди себе, сколько душе угодно.
- То есть, ты предлагаешь мне остаться на ночь?
В хате повисла тишина. Драсько уже поднялся со своего места и теперь смотрел на Грейнджеренко, которая поставила кувшин на стол и замерла, не двигаясь. Драсько осторожно, по-кошачьи тихо подкрался к ней и положил перебинтованные руки на тонкие плечи.
- Так предлагаешь или нет? – прошептал он ей на ухо.
- Считай, что предлагаю, - тихо ответила она.
========== Глава 8 ==========
На Закарпатье граб зеленый
След от когтей на грабе том
И Живоглотик обреченный
Мяучет там и бьет хвостом.
Направо мявкнул сели сходят,
Налево - паводок рычит.
Там дед Фирась лесами бродит,
Где бес плешивый днями спит.
А Грейнджеренко возле школы
Сирко под дубом стережет.
И окончанья дней суровых
Последний Пожиратель ждет.
(Алонси)
Утро началось со стука в дверь.
- Гермиэля, открывай! – Марыся ломилась в дверь так, будто собиралась снести их напрочь. – Вставай! Пожирателя искать приехали!
- Кто? – Гермиэля лениво открыла один глаз и чуть крепче обняла Драська.
- Что? – Драсько, в свою очередь, попытался встать, но объятия разрывать не хотелось.
- Приехали какие-то с Киева и просят выдать им Пожирателя нашего!
- Я в шкаф, - прошептал Драсько, спрыгнув с кровати. Он похватал свои вещи, которые были разбросаны по полу, и бросился к шкафу.
Гермиэля накинула легкий халат и открыла дверь. Марыська тяжело дышала, держась за бок.
- Там приехали. Все село уже возле сельсовета, а тебя нет. Мы думали, может ты, того, знаешь, где наш Пожиратель?
- Так вы его выдадите, - Гермиэля сложила руки на груди.
- Лично я не хотела бы его выдавать, и Орыська тоже. Но общество, понимаешь, настроено решительно.
- Дай хоть одеться, - мрачно проговорила Гермиэля и захлопнула двери.
- Все слышал? – спросила она.
- Угу, - пробормотали из шкафа. – И что делать?
- Сиди здесь и не рыпайся. Сейчас что-то придумаем. Хоть бы Фирась уже вернулся.
В дверь снова постучали.
- Ну просила же подождать, - гневно проговорила Гермиэля, рванула на себя дверь и чуть не упала в обморок. Во дворе столпилось чуть ли не все село. Вооруженные кто чем: вилами, лопатами, граблями, кое-кто даже факел прихватил, несмотря на то, что на дворе стоял ясный день – люди враждебно смотрели на нее.
- Извини, но общество требует, - растерянно проговорил Сирко, стоявший на пороге. – Где Пожиратель? Нигде по селу его нет, поэтому, очевидно, он у тебя.
- Не выдам, - Гермиэля скрестила руки на груди, - что, забьете меня насмерть?
- А и забьем! – прокричал кто-то в толпе, и снова поднялся гвалт.
- А ну, цыц всем! – голос Фирася донесся откуда-то из-за плетня. Толпа разошлась, пропуская дядю Фирася к хате Гермиэли.
- Дяденька, что же делать?
- Кто-нибудь из вас взбирался на Пацюкову Скалу? – спросил он у толпы, закрывая собой Гермиэлю. Толпа молчала.
- Вы помните, что это означает?
- Что только настоящий сын своего отца, что только достойный человек, у которого чистые мысли, сможет вскарабкаться на самую верхушку скалы. Того, кто хочет другим зла, скала сбросит, - ответил Сирко, словно урок рассказывал. – Но после вас, пан Фирась, никому это не удавалось.
- После меня, ага. До вчерашнего дня. Но вчера произошло то, что перевернуло мои представления. Мой племянник, тот, кого вы хотите выдать и тот, кого обвиняют в причастности к Пожирателям Смерти, вскарабкался на Пацюкову Скалу, даже не зная, что это она. Его кровь еще не смылась с камней, поэтому, если есть желание, уважаемое общество, пойдите и убедитесь.
Вилы и лопаты стали понемногу опускаться.
- И что, отдадите аврорам человека, в которого достоинства больше, чем у вас?
- Но они требуют, - промямлил кто-то.
- Да, требуем, - Гермиэля услышала знакомый голос. Гарик Поттерчук в аврорской форме расталкивал людей, пробираясь к ней. – Мы разыскиваем Драська Малфюка, если тебе известно его местонахождение, лучше будет сказать.
- Гарик, ты как всегда. Ты серьезно считаешь, что я могу прятать Малфюка в шкафу?
- На самом деле нет, - Гарик замялся, - я так, просто спросил.
- Ну вот и все, - Гермиэля улыбнулась, и уже хотела выйти на улицу и захлопнуть за собой дверь, когда из хаты донесся скрип шкафа и на свет Божий показался Малфюк собственной персоной.
- Нет, Гермиэля, знал, что Волшебные Вуйки тебя изменят, но чтобы настолько – даже думать боялся.
- Хватит, Поттерчук, - проговорил Драсько, - хотел Малфюка – держи Малфюка, а ее – не трогай.
Гарик ошалел от услышанного.
- Он тебя защищает? – ошеломленно переспросил он.
- Он очень изменился, - Гермиэля осторожно погладила его по руке. – Правда, он совсем не такой, как мы все думали.
- Все, хватит. Забирай меня уже, - Малфюк протянул руки ладонями вниз, призывая застегнуть на запястьях наручники. – Хватит лясы точить. Делай свою работу, Поттерчук.
- Делаю, - Гарик начал копаться в сумке, что висела на плече. – Я хочу сообщить. Точнее, совсем не хочу. Короче говоря, вот. Читай.
Вместо наручников Гарик достал из сумки письмо, сложенное вчетверо и стал терпеливо ждать, пока Драсько его развернет и прочитает. По мере чтения лицо Драська вытягивалось, а улыбка становилась все хитрее.
- Я не знаю, сколько это стоило твоему уважаемому папаше, но вы оправданы. Поэтому, если хочешь, твой портключ на двенадцать часов, - Поттерчук протянул ему старый башмак.
Драсько уже протянул руку за ним, но вдруг посмотрел на Сирка, замершего и смотревшего теперь на Гермиэлю, как заколдованный. На Марыську и Орыську, которые шмыгали носами у плетня. На пана Разумовского, растерянно прогонявшего людей со двора. На Фирася, который был явно разочарован и избегал смотреть на Драська. И на Гермиэлю, пытавшуюся делать вид, будто все хорошо, будто она примет любой выбор и совсем не будет жалеть, если он уедет. Но тоненькая пелена слез в ее глазах сказала все лучше любых слов.
- Я не еду, - решительно рубанул Драсько и опустил руку.
- Но Малфюк, - растерянно пробормотал Поттерчук. – А как же поместье? Родители? Признание и все такое?
- У меня здесь есть кое-что гораздо лучше, - он сделал шаг назад и обнял Гермиэлю за плечи. – Спокойствие, Поттерчук. И воздух, чистый настолько, что прочищает мозг. Вряд ли ты поймешь.
Гермиэля посмотрела на него и обняла, прижимаясь к плечу. Фирась обнял обоих, словно собственных детей, хотя, по правде говоря, все они здесь были его детьми. Детьми старого характерника, который защищал каждого из них.