— Алло?
Нильс удивился. Неужели он запомнил его номер наизусть?
— Алло, с кем я говорю? — Голос священника звучал глубже, чем Нильс его помнил.
Нильс колебался. Он хотел что-то сказать, но не мог найти слов.
— Алло?
Ханна снова помахала ему рукой, она стояла теперь у прилавка и покупала сигареты. Его взгляд наткнулся на едущую по дороге машину. Нильс посмотрел на шлагбаум, который, как и в прошлый раз, пытался опуститься. Или это просто ветер раскачивает его из стороны в сторону?
— Я не знаю, кто вы, но думаю, что вы звоните, потому что готовы слушать, — сказал священник.
Теперь Нильс заметил поезд. Видит ли его водитель машины?
Священник продолжал говорить монотонным голосом:
— Может быть, вы испытали что-то, что заставило вас сомневаться. Что-то, благодаря чему вы теперь готовы слушать.
Молчание. Священник давал ему возможность ответить, но Нильс молчал.
— Вам не обязательно что-то говорить.
Из магазина вышли две смеющиеся девочки, у каждой в руках было по пакету с конфетами. Румяные от мороза щеки, вязаные шапки с помпонами. Девочки беззаботно направились к своим велосипедам, припаркованным рядом с магазином.
Розенберг откашлялся и сказал:
— Достаточно того, что вы готовы слушать. Достаточно того, чтобы вы показали, что слушаете.
Нильс слышал его дыхание, чуть затрудненное.
— Вы меня слышите?
Нильс повесил трубку на рычаг и вышел из будки. Машина приближалась, Нильс видел теперь, что это «Вольво», старая, неуклюжая модель. Водитель не сбавлял скорости. Девочки со своими велосипедами стояли под самым магазином, одна из них возилась с шарфом. Нильс выступил на несколько шагов вперед и замахал руками водителю.
— Эй! — кричал он, выставив вперед ладонь, чтобы дать машине знак остановиться, но та продолжала ехать. — Стоп! — Море и ледяной ветер заглушали все звуки, так что никто не мог его услышать, но он все равно продолжал кричать: — Стоп!
Одна из девочек обернулась, напуганная криками Нильса, и в то же мгновение поскользнулась на снегу и выпустила из рук свой велосипед, который упал на дверь магазина. Нильс взглянул на Ханну, та еще ничего не видела. Он повернулся: поезд, «Вольво», сломанный шлагбаум, маленькие девочки, Ханна в магазине, заблокированная дверь. Нильс побежал к машине, размахивая руками, давая знак остановиться.
— Стоп! — На мгновение Нильсу показалось, что водитель услышал его крик и сбросил скорость. Нильс остановился на полпути между магазином и рельсами. У него вдруг возникло то же ощущение, что и в полицейской машине, которая направлялась обратно в Копенгаген: как будто что-то тащило его за собой.
Когда водитель заметил поезд и резко затормозил, было уже поздно. Тормоза заклинило, машина с визгом скользила к заборам. Снег служил ледяной дорожкой и только прибавлял ей скорости, поезд врезался в заднюю часть «Вольво» со страшным глухим звуком, подобных которому Нильс никогда раньше не слышал. Он обернулся и взглянул на магазин: Ханна у самой двери, пытается выйти на улицу, снаружи стоят девочки. «Вольво» может сбить девочек.
— Уйдите! Бегите!
Но девочки делали прямо противоположное, они как будто вросли в землю и изумленно глазели на Нильса, который бежал к ним. Он слышал, как где-то за ним ревет неуправляемая машина.
— Бегите! Бегите отсюда!
Одна из девочек наконец-то поняла, что сейчас произойдет. Только бы успеть, только бы успеть. Он кричал девочкам, махая руками:
— Убегайте! Бегите!
Нильс обернулся проверить, где теперь машина, и успел поймать полный ужаса взгляд водителя, прежде чем «Вольво» врезался в него. Прежде чем «Вольво» влетел в Ханну, в магазин, в него самого.
10
Темнота
Странный капающий звук, вдалеке или совсем рядом, — какая разница? Какое странное спокойствие, темнота точно защищает его, как одеяло, которое можно отбросить, если захочется. Но ему не хочется, в темноте так хорошо лежать.
Голоса. Чей-то крик, плач, вопль. В нос бьет запах бензина, запах алкоголя, джина. Вкус крови во рту. Он хочет избавиться от этого, хочет, чтобы все это снова исчезло, но кто-то стягивает с него одеяло. На него смотрят незнакомые глаза.
— Вы живы? — Голос дрожит, Нильс почти не может разобрать слов.