— Ого, как быстро, — сказал голос за спиной. Ханна была ошеломлена. Голос принадлежал девушке лет двадцати, с гипсом на шее. Она говорила с трудом: — Мне очень больно, поэтому я вас вызвала.
Ханна подошла на шаг ближе. У девушки, похоже, была сломана шея, она не могла даже приподнять голову.
— Нет, я не медсестра, я такой же пациент, как и вы.
— Просто ошиблись дверью?
— Да.
Они смотрели друг на друга, пытаясь подобрать слова, которые придали бы смысл этой ситуации.
— Выздоравливайте! Я надеюсь, все будет хорошо, — сказала Ханна и вышла, физически ощущая при этом разочарование девушки. Но у нее нет времени, ей нужно найти Нильса.
— Что вы здесь делаете? — Ханна столкнулась с медсестрой нос к носу. — Вы должны лежать в постели. — Она старалась говорить мягко, но усталость и злость в любую минуту были готовы прорваться наружу.
— Но мне нужно найти… — Ханна поняла, что держит медсестру за руку, опираясь на нее, и скорее всего упадет, как только ее выпустит.
— Нет, вы должны оставаться в постели. Вы попали в очень серьезную аварию, вам нужен покой.
— Я должна найти Нильса. Помогите мне, пожалуйста.
Ханна вырвалась и даже пустилась бежать трусцой по коридору, сама не представляя, откуда у нее взялись на это силы. За спиной слышался крик:
— Эй, помогите! Сюда!
Ханна упала и ударила рукой подбежавшую к ней медсестру. Удар не был сильным, но пришелся по щеке. Ее окружили люди в белых халатах, и Ханна не представляла, откуда они взялись и где были еще секунду назад.
— Она меня ударила, — чуть не плача сказала медсестра.
Чьи-то сильные руки подняли Ханну. Она потянулась к медсестре и прошептала:
— Извините, — но сомневалась, что медсестра смогла ее услышать.
Ее уложили обратно в постель и снова поставили капельницу. Ханна сопротивлялась:
— Оставьте меня!
Успокаивающие голоса твердили на все лады: отдохните, все будет хорошо, успокойтесь.
— Пустите меня! — закричала она наконец. — Нильс! Нильс!
Но ее голос отдавался эхом, так что она снова не знала, происходит это наяву или просто снится.
11
Четверг 24 декабря, 23.40
Может быть, сейчас по-прежнему рождественская ночь. Нильс уставился на падающий снег и рассматривал его целую вечность, пока в палате не открылась дверь.
— Нильс? Вам звонят. Это Ханна. — Ранди стояла в дверях, держа в руках телефон. — Вы сможете говорить? Она настаивала, даже убежать пыталась, чтобы вас найти.
Он хотел ответить утвердительно, но слова застряли у него в горле. Ранди протянула ему трубку. — Ханна?
— Нильс?
— Ты жива.
Он услышал, как она улыбается.
— Да, да, жива. Нильс, я должна тебе рассказать кое-что совершенно невероятное.
— Ты тоже видела?
— Полосатого младенца?
— Младенца? Ты о чем?
— Нильс. Я пережила клиническую смерть. Дважды. Второй раз она продолжалась девять минут.
Нильс смотрел в окно, пока Ханна рассказывала о своей смерти и возвращении и о том, что она видела фотографию с маленькой полки. Несколько долгих секунд они наслаждались тишиной и звуком дыхания друг друга.
— Я бы так хотела тебя увидеть. — Он даже по телефону слышал ее тоску. Потом ей пришла в голову мысль: — Попробуй направить свою лампу на окно. Ты можешь? Двигать руками?
— Могу.
— И я сделаю то же самое.
Нильс пододвинул настольную лампу поближе к окну и направил луч света в падающий снег. В ту же секунду он увидел свет в окне напротив, на том же уровне, направленный на него.
— Видишь мой свет?
— Вижу.
Молчание.
— Нильс, я очень рада, что я с тобой познакомилась. Даже несмотря на то, что мы лежим здесь.
Нильс ее перебил:
— Ханна, существует прецедент.
— Что?
— Здесь, в больнице. В 1943 году. Я видел его фотографию. Его звали Торкильд Ворнинг, и у него была такая же отметина на спине. 36. Это дерматолог мне показал.
Дверь открылась, вошла Ранди.
— Пора закругляться.
— Ханна! Ты меня слышишь? Он выжил. Так что не факт, что завтра все окончится так, как мы думаем.
Медсестра остановилась прямо перед ним.
— Две минуты! — Она покачала головой и снова вышла.
— Ханна, ты можешь ходить?
В трубке раздался грохот, как будто Ханна ее уронила. Он ждал, что она перезвонит, но телефон молчал. Вернувшаяся медсестра забрала у него трубку и ушла.
Он включил и выключил лампу два раза — и почти сразу в том же ритме включилась и выключилась лампа напротив. Так они и лежали. Нильс и Ханна.