Трэвис охает и дергается. Я пытаюсь вырваться, как и прежде, но на сей раз не удается освободиться.
Я теряю равновесие. А может, это он спотыкается. Мы оба валимся вперед в траву.
Я падаю лицом вниз, но успеваю упереться руками, когда он меня отпускает. Трэвис приземляется сверху, его вес прижимается к моей спине.
Мы оба тяжело дышим. Он упирается руками в землю по обе стороны от меня, поднимая часть своего веса.
Та пульсация между моих бедер становится как никогда сильной, и это заставляет мое тело делать вещи, о которых я бы никогда не подумала. Я приподнимаю бедра, пока моя попка не встречается с этим бугром в его джинсах. Я потираюсь о него, издавая странный гортанный звук.
Трэвис невнятно охает и поднимается с меня, скатившись в траву рядом.
Когда я поворачиваюсь, он садится и награждает меня самым гневным взглядом на свете.
— Ты что творишь, черт возьми?
— Прости, — я потираю лицо, пытаясь собраться. Я тяжело дышу, и каждая клеточка моего тела тянется к нему, стремится к нему, жаждет, чтобы что-то случилось. — Прости. Я не…
— Ты не можешь так делать.
— Я же извинилась. Я не подумала, — я сглатываю и накрываю ладонью пылающую щеку. — Я не… я не осознавала, что ты…
— Чего ты не осознавала? Что я мужчина? — он напряжен, зол и раскраснелся не меньше, чем я.
— Конечно, я знаю, что ты мужчина. Но мужчины же разные. Они не все хотят… хотят… — я умолкаю, все еще переводя дыхание. Все еще сдерживая себя, чтобы не забраться на него и не потереться всем телом. — Я не осознавала, что ты думаешь обо мне в таком плане.
Мы долго смотрим друг на друга посреди мертвой травы, оба тяжело дышим, и воздух как будто сгущается.
— Прости, — бормочу я снова. — Я не хотела тебя дразнить.
Он не отвечает.
— Ты зол на меня?
Он испускает протяжный хриплый вздох.
— Нее. Все хорошо. Бывает. Ничего страшного.
Надеюсь, он говорит искренне, но я сомневаюсь.
Многие люди — и мужчины, и женщины — не считают секс чем-то серьезным. Это может быть просто средством скоротать время. Получить быстрое удовлетворение. Это может быть средством отплатить за защиту. Средством манипуляции. Товаром.
Но для Трэвиса секс что-то значит. Я это понимаю. Он не относится небрежно к таким вещам. В противном случае ему не было бы так неловко.
И я не хочу испортить наши отношения просто потому, что питаю к нему иррациональное влечение.
Я не собираюсь рисковать.
— Нам лучше отправляться в путь, — говорит он и слегка постанывает, когда поднимается на ноги.
Я тоже встаю.
— Еще раз извини за… И спасибо, что помогаешь мне.
Он кивает, но без тени улыбки.
— Ты хорошо справилась. Попозже я могу еще поучить тебя.
Его слова порождают облегчение.
Может, я не испортила все.
***
День клонится к вечеру, когда мы добираемся до окраин города.
Дорожное полотно испорчено. Покрытие сплошь испещрено трещинами, некоторые из них толщиной почти тридцать сантиметров. Нам приходится съехать с дороги и объезжать этот участок.
— Что вообще произошло? — спрашиваю я, глядя на этот урон.
— Не знаю. Землетрясение, наверное. Что еще может так разрушить дорогу?
— Ничего из известного мне. Ого. Наверное, тут было совсем ужасно. Посмотри на тот дом.
Его совершенно сравняло с землей.
— Я не осознавала, что в здешних местах бывали землетрясения, — говорю я, пока Трэвис объезжает разрушения, чтобы вырулить обратно на дорогу. — Как будто весь мир оказался выбит из колеи после того удара.
— Да. Так и случилось.
Вскоре мы видим заправку с прилегающим ресторанчиком фастфуда, выглядящим так, будто по нему проехался бульдозер. Рядом находится аптека.
Весь фасад аптеки попросту обрушился.
— Должно быть, землетрясения разрушили и этот магазин. Это не могли сделать мародеры.
— Да уж, — он сворачивает на парковку. — Возможно, стоит проверить. Если это было спровоцировано землетрясениями, внутри может оказаться что-то полезное.
— Да! Давай взглянем. Может, там даже есть лекарства.
Трэвис заезжает за здание и паркует джип. Мы обходим строение и ищем безопасное место входа. Вскоре становится ясно, что любые ценные вещи, которые могли находиться в передней части магазина, основательно разворованы. Под битым стеклом я нахожу бутылку кетчупа и поднимаю, показывая ее Трэвису и разочарованно качая головой.
— Наверное, вся еда была в передней части, — бормочет он.
— Да. Но тогда аптека располагалась в задней части. И все препараты без рецепта. Если сумеем попасть в заднюю часть, то можем найти что-то полезное.