Трэвис будет сгорать от стыда, проснувшись и поняв, что он делает.
И будет еще хуже, если он узнает, что я тоже проснулась.
Он замирает, не меняя позы. Я дышу медленно и глубоко, держу глаза закрытыми.
Затем его рука медленно отпускает мою талию. Он откатывается с приглушенным стоном. Мне не нравится, какими холодными ощущаются мои спина и задница, когда он не прижимается ко мне, но я ничего не могу поделать.
Я чувствую, как его вес смещается на матрасе, и слышу очередной тихий стон Трэвиса.
Я умираю от желания увидеть его лицо. Посмотреть, что он делает. Но я не осмеливаюсь повернуться.
С минуту я ничего не слышу. Затем раздаются его шаги по полу. Затем звук открывающейся двери.
Он не может выйти из комнаты. Вход все еще забаррикадирован комодом, который он туда подтащил. Но явно открылась какая-то дверь.
Ванная. Наверное, он вышел в ванную.
Он не может ею воспользоваться. Водопровод и канализация не работают.
Понятия не имею, что он там делает.
Я лежу совершенно неподвижно и слушаю.
И вскоре я слышу что-то новое.
Звук тихий, приглушенный, едва различимый. Но я точно это слышу.
Странный, ритмичный, шлепающий звук.
Какого черта?
Я моргаю и продолжаю слушать. Это доносится из ванной, и закрытая дверь не позволяет мне расслышать.
Но это что-то…
Мои глаза широко распахиваются, когда я понимаю, что он там делает.
Само собой, я знаю, что он делает.
Он сильно возбудился в постели. И теперь он решил об этом позаботиться.
Мое возбуждение распаляется и скручивает мое тело, когда я представляю его в ванной, пытаюсь представить его лицо, пока он дрочит.
Это нечто личное. Я не должна подслушивать.
Но ничего не могу с собой поделать.
И это заставляет мое тело испытывать нечто большее.
Не раздумывая, я запускаю руку под пояс леггинсов, пока не нахожу клитор. Я потираю его быстрыми и сильными круговыми движениями, заглушая тяжелое дыхание подушкой.
Я слышу Трэвиса. Он все еще трудится в ванной.
И я тоже.
Я еще не достигаю пика, когда слышу низкий хриплый звук, что-то среднее между хрипом и стоном. Шлепки прекращаются.
Я двигаю пальцами быстро и сильно, чтобы кончить, пока он не вернулся в комнату.
Мой оргазм накатывает быстрой горячей волной, и я хрипло ахаю в подушку, когда мое тело расслабляется.
Я успела вовремя. Я слышу, как дверь ванной открывается.
Мое тело теплое и расслабленное от оргазма, и я прячу лицо, чтобы он не увидел, как я раскраснелась. Я слышу, как он ходит вокруг, собирая мусор и перекладывая наши припасы. Затем я различаю шорох ткани. Должно быть, он переодевается, снимая спортивные штаны.
Через несколько минут я чувствую ладонь на своем плече.
— Лейн. Лейн. Уже утро.
Я издаю шмыгающий звук и перекатываюсь, открывая глаза.
— О. Утро. Привет.
— Привет, — он не улыбается, но это нормально.
Он выглядит серьезным. Собранным и естественным. Не знай я лучше, я бы и не догадалась, что он только что делал в ванной.
А он не узнает, что я делала под одеялом.
По утрам мы всегда тихие, так что все нормально, пока я встаю и переодеваюсь в свою одежду и чистое нижнее белье из вчерашнего дома. Мы делим консервированное фруктовое ассорти (Трэвис отдает мне все вишни), а потом мы выходим, чтобы облегчиться и собрать вещи.
Мы проверяем соседние дома, пока не находим машину с бензином, наполняя бак джипа и канистру.
Затем мы отправляемся в дорогу.
***
День проходит без каких-либо событий. Мы не наталкиваемся на населенные города, но также не добиваемся большого прогресса, потому что дорога сильно повреждена землетрясениями. Нам постоянно приходится съезжать с нее и пробираться через канавы и обломки.
Время клонится к вечеру, когда Трэвис говорит, что нам стоит высматривать бензин. Вскоре мы натыкаемся на старый фермерский дом с гаражом на две машины, который не выглядит слишком поврежденным.
В гараже два автомобиля — старый пикап и седан. Мы пополняем запасы топлива, а я захожу во двор, чтобы пописать за деревом.
Я уже застегиваю ширинку, когда замечаю что-то внизу двора.
— Эй, Трэвис!
Я слышу хмыканье и понимаю, что он меня слушает.
— Там ручей. Надо проверить, вдруг вода достаточно чистая, чтобы вскипятить ее и наполнить бутылки.
Он присоединяется ко мне с пакетом, в котором лежат наши пустые бутылки, и мы спускаемся к ручью, наклоняясь, чтобы опустить руки в воду и проверить ее чистоту.