Я собираюсь пойти обратно к мотоциклу (мой первый и единственный приоритет сейчас — это найти бензин и двигаться дальше), но меня манит окровавленное письмо, что я держу в руках.
Мне стоит просто бросить его и двигаться дальше. Так сделал бы настоящий выживший.
Любопытство сродни сочувствию. В итоге оно тебя губит.
Я все равно читаю письмо.
«Форт-Брэгг пал. Стадо (3000) на пути в Форт-Нокс. Эвакуируйтесь. Ищите символ волка».
Под словами виднеется стилизованный рисунок волка.
Я смотрю на кусок бумаги, и тревога скручивает мое нутро.
Я не понимаю отсылку к волку, но остальная часть записки предельно понятна.
База Форт-Нокс вот-вот будет захвачена стадом из трех тысяч человек.
Если это случится, все, кто еще дорог мне в этом мире, будут убиты или взяты в плен.
Мертвого мужчину послали предупредить, и теперь он никогда туда не доберется.
Я могу попробовать доставить это самостоятельно, но маловероятно, что я переживу дорогу до Форт-Нокс.
Мои внутренности снова бунтуют. Я слишком быстро съела те персики.
— Черт, — мое восклицание слишком громкое и эхом разносится над пастбищем мертвой травы справа от меня и над наполовину вырубленным лесом слева.
Будь здесь Трэвис, он помог бы мне добраться до Форт-Нокс и доставить это сообщение.
Это моя первая мысль.
Я еще не призвала в себе волю сдвинуться с места, когда слышу двигатель. Рев становится громче, а значит, приближается.
Я застываю.
Мне надо убежать в леса и спрятаться там.
«Машина» — значит «человек», а «человек» — значит «опасность».
Но за весь день я не видела на дороге другие транспортные средства.
И маленький назойливый голосок в моей голове продолжает повторять, что Трэвис направляется туда же, куда и я. Он может даже выбрать ту же дорогу.
Может, он нашел машину.
Может, он остановится и еще раз спросит, хочу ли я к нему присоединиться.
На сей раз я могу дать другой ответ.
Я еще не приняла решение, когда вижу приближающийся старый пикап и слишком поздно понимаю, что это не Трэвис.
Автомобиль странно виляет по мере приближения. Внутри четыре человека, и они орут из открытых окон, останавливаясь возле меня.
Я испытываю лишь небольшое облегчение, видя, что одна из них — женщина.
Это не признак того, что мужчины не представляют опасности.
Я поднимаю пистолет.
— Эй, юная леди, — произносит один из них заплетающимся языком, высунувшись из заднего окна. — Что такая красотка, как ты, делает тут одна?
Остальные непристойно гогочут.
Я смотрю на широкое небритое лицо и понимаю, что тут происходит.
Они пьяны. Все они.
— Воу! — говорит водитель, улыбаясь мне из окна. — Опусти пистолет, милая. Мы все хорошие ребята. Нашли этот грузовик. С ключами и со всем. Нашли холодильник, полный пива и всякой еды. Просто катаемся в свое удовольствие. Можешь поехать с нами, если хочешь.
— Нет, спасибо, — теперь я целюсь уже в водителя.
— Не стоит оставаться тут одной, — говорит первый тип. — У нас тут найдется место для тебя.
— Нет. Спасибо.
Теперь я дышу немного легче. Не таких гадких мужчин я боюсь сильнее всего. Они не те, кто примыкает к стадам и силой прокладывает себе путь по миру, насилуя, грабя и убивая по своему хотению. Я вижу это на их лицах.
Но они пьяны. А пьяные мужчины, особенно в группе, сделают такое, чего не совершат трезвые.
Я не опускаю оружие, хотя рука уже дрожит от усталости.
Я собираюсь сказать им ехать дальше, и тут слышу приближение еще одной машины. Мое сердце ухает в пятки. Мужчин в двух машинах я не смогу контролировать так, как мужчин в одной. У меня могут быть проблемы.
Настоящие проблемы.
Другой автомобиль настигает нас прежде, чем я решаю, что делать. Это джип Вранглер старой модели. Я тупо смотрю, как он останавливается, и на дорогу выходит мужчина с дробовиком.
Трэвис. С его непокорными волосами, неулыбчивым лицом и безрукавной футболкой.
И с дробовиком.
Мне стыдно признаться, но я почти скулю от облегчения.
— Что тут происходит? — требует он, располагая оружие у плеча и целясь в грузовик.
— Подумал, что хорошенькой леди нужна помощь, — говорит водитель с нелепой улыбкой.
Трэвис издает грубый гортанный звук и подходит, чтобы распахнуть дверцу с водительской стороны.
— Убирайтесь.
Пассажиры машины тупо смотрят на него.
Он показывает дробовиком.
— Убирайтесь!
— Не вреди им, — пошатываясь, я подхожу ближе к нему. — Они просто пьяные. Они не собирались мне вредить.