— DOS, — подсказал я.
— Да, совершенно верно. Хотела рассортировать все по отдельности: служебные документы, письма, отчеты. Стала копировать, копировать, а потом оно все вдруг как-то разом пропало…
— Ясно. — Теперь было действительно все ясно. — Вы нажимали вот эту клавишу, F6?
— Не помню… А что, ее нельзя нажимать, да? Святая простота, безупречная.
— Нажимать-то можно. Вы, я так думаю, пытались перенести системные файлы.
— Какие?
— Господи… Директории, где лежит, скажем, ваш Windows. Их трогать с места нельзя. Иначе — вот, пожалуйста.
— Что, все пропало? — Она перепуганно уставилась на меня.
— Боюсь, что да, — печально подтвердил я. — У вас там было что-нибудь серьезное?
— Да как вам сказать… И что, действительно ничего-ничего нельзя сделать?
— Надо бы заново отформатировать жесткий диск и реинсталлировать Windows. Другого выхода я не вижу. У вас загрузочная дискета есть?
— Что-что?
Я хотел засмеяться, но сдержался. Я вежливый.
— Вот, ищите. — Несчастная балерина вывалила передо мной груду компакт-дисков. — Ужасно, просто ужасно. Умирающего Лебедя станцевать гораздо проще. Однажды я на спор выполнила фуэте сто раз подряд без остановки.
— Можно спросить, почему вы ушли со сцены? — спросил я, не отрываясь от монитора.
— Замуж вышла. — Я услышал щелчок зажигалки, потянуло дорогим табаком. — Потом дочка родилась. Сами понимаете.
— У вас тоже дочка? — почему-то обрадовался я. — Сколько ей?
— Шестнадцать.
— Танцует?
— Нет. Муж хочет, чтобы она стала юристом. Или занималась международной торговлей.
— А вы?
— Ну какая разница. Мужчина — глава семьи.
— Не всегда…
— Вы не согласны?
— Я за равноправие.
— Многие женщины думают иначе. Особенно на Востоке.
— Но мы-то с вами на Западе.
— Увы. — Ариадна Ильинична звякнула браслетами у меня за спиной. — Я недавно ездила к дочке в Лондон, она там учится в колледже, и знаете что? Мне не понравилось. Раньше, когда мы выезжали с труппой, все казалось так волшебно… А теперь совсем наоборот.
— У нас что, лучше?
— Повеселее. Но Эмине нравится там. Она по-английски говорит лучше, чем по-русски. Ее бойфренд — сын какого-то макаронного магната. Недавно разбил отцовский «феррари».
— Дорогой мальчик. А у вашей дочки интересное имя.
— У моего мужа еще интереснее: Аль-Факих аль-Латеф Мохаммед Юсуф Курбан. Я до сих пор сбиваюсь.
— Богато звучит. — Программа наконец начала грузиться. — Все, минут через двадцать закончим. Он у вас шейх?
— Нет, — покачала головой балерина. — У него в Москве бизнес. Включим кондиционер? А то слишком жарко.
Я кивнул. Супруга экзотического араба вынула из ящика стола пульт. Комната наполнилась равномерным вкрадчивым гудением. Повеял прохладный бриз. Я встал, потянулся, похрустел косточками. Отер пот со лба.
— Вы очень бледный, — заметила Ариадна Ильинична. — У вас такой усталый вид. Неужели вам на работе не дают отпуска?
— Читаете мысли? Буквально час назад шеф отправил меня в отпуск. Такое совпадение.
— Бедный, я вам не даю отдыхать! Вы, наверное, уже видеть компьютеры не можете.
— Примерно так, — уныло согласился я. — И компьютеры, и Москву.
— Тогда берите жену, дочку и поезжайте к морю! Машеньке тоже нужна разрядка. И она непременно должна побыть с родителями, со своей семьей.
— Надо бы поехать… В какое-нибудь дикое местечко, где нет этих огромных гостиниц, туристов, дискотек… Тринидад и Тобаго, например. Или в амазонские джунгли…
— Где много диких обезьян…
— Вот-вот. На необитаемый остров. Интересно, где можно достать путевку на необитаемый остров? Чтобы, кроме нас, там жил только Кинг-Конг.
— Любите экзотику? — глянула она на меня с одобрением.
— Скорее всего.
— А точнее?
— Просто нигде ее не встречал. Египетские пирамиды — это разве экзотика? Смотрятся как голливудские декорации. Не хватает только Элизабет Тейлор в роли Клеопатры.
— Поезжайте в Индию.
— Вот уж спасибо! Моя супруга учится в школе йоги, и в прошлом году их гуру побывал в Индии. Сбылась мечта идиота. И подцепил там жуткую дизентерию. Медитировал в туалете до конца тура. Даже из гостиницы не вышел.
— Ох эти русские йоги, — улыбнулась балерина. — Я вам другую историю расскажу. Один мой приятель начитался Хемингуэя и поехал в Испанию. Там, знаете, перед корридой по улице гонят быков, а народ их дразнит. Так вот, его укусил бык. Не забодал, а именно укусил! Представляете? Этот анекдот, наверное, до сих пор гуляет по Барселоне.
Я взглянул на монитор:
— Готово. Получите и распишитесь.
— Огромное вам спасибо! — Она снова протянула мне руку. Я собирался ее поцеловать, но все-таки пожал.
— Не за что.
— Дадите мне когда-нибудь пару уроков?
— С удовольствием. Она посмотрела на часы:
— Сейчас будет звонок. Кстати, у меня есть для вас одна идея. Насчет отдыха.
— А именно?
— Отец моего мужа владеет сетью отелей в Хаммарате. Очень симпатичное место, Средиземное море, тихо, уютно. И очень мало туристов. Вам понравится.
— Это где — Хаммарат? — С географией у меня всегда были большие проблемы.
— Северная Африка. Там пять лет назад сменилось правительство, ну, вы понимаете, возникли свои сложности. Теперь все в полном порядке, но турагентства не хотят рисковать. И совершенно напрасно. Сервис на европейском уровне, отличный климат, масса достопримечательностей. Есть на что посмотреть. Мы каждый год ездим туда отдыхать и очень довольны. Я всех знакомых агитирую за Хаммарат.
— Надо же поднимать экономику Северной Африки, — съязвил я.
— Вы напрасно так, — укоризненно возразила Ариадна Ильинична. — Я никогда не советую того, в чем сама не уверена на сто процентов. Если соберетесь, я позвоню тестю, и он вас прекрасно устроит со скидкой. Или вообще бесплатно.
— Хорошо, буду иметь в виду, — ответил я, и тут загремел звонок.
Настоящий, колокольно-пулеметный звонок, от которого дрожат стены и рвется наружу в экстазе школьная душа. Я его не слышал с незапамятных времен. Раскатистое эхо конницей пронеслось по коридорам. В нем можно было различить звон подков и шпор. Следом за тем по паркету застучали бескаблучные пятки — освободившиеся балерины сразу перешли в галоп. Дверь распахнулась, и мой зверек прямо с порога метнулся мне на шею: «Папа-а!» Маленькая, юркая, как ящерица, тяжеленькая, потная, с уже заметной округлой попкой и соломенной короткой трогательной косицей — моя дочь. Ткнулась мне в глаз мягкими губами: «Привет!»
— Соскучился, Еж?
Я ее называю Ежом. Может, и не очень хорошо для девочки, но нам обоим нравится.
— Соскучился ужасно!
— Тогда быстренько переоделся — и вперед! — с удовольствием командую я. — Сегодня у нас День исполнения желаний.
— А куда вы с папой пойдете? — педагогически тонко вставила Ариадна Ильинична.
— В зоопарк! — не задумываясь ответило дитя.
— Все, давай, жду, — сказал я и подтолкнул Машку к выходу.
— Приятно было познакомиться. — Балерина встала. — И огромное спасибо за ремонт. Передайте Татьяне Павловне, у нее замечательный муж. '
— Хорошо, передам. И осторожнее с компьютером, умоляю.
— А вы подумайте насчет Хаммарата. Там действительно очень славно. Возьмите мою визитку, позвоните, если что.
Машка, сияя, уже ждала меня в коридоре. За плечами — плюшевый рюкзачок в форме обезьянки. Мохнатая обезьяна уцепилась сзади и улыбается до ушей.
— Так что, зоопарк?
— Зоопарк, — подтвердила она, и мы вышли на улицу. Охранник помахал рукой нам вслед.
— А что случилось? — вдруг очень серьезно спросила Маша, едва лишь мы свернули в переулок. Я заглянул ей в глаза — густо-голубые, серьезные, с темными длинными ресничками. Дочка обещала расти красавицей — в мать. А ее мать я всерьез считал самой прекрасной женщиной на свете. Ха, разве это видно по моим поступкам?