— А в бою для нас главное — плоть. Дух-то у красноармейцев покрепче нашего. Плотью мы их должны победить, плотью.
На другой день после прибытия Насырхана-Тюри объединенная шайка готовилась покинуть долину. Басмачи увязывали вьюки, разбирали и седлали лошадей… Мадумар, Истамбек и Атантай, распоряжаясь сборами, криками и руганью подгоняли подчиненных. Только арестованные дехкане по-прежнему сидели на своих местах, под неусыпной охраной. Сейчас вид их был еще более жалок. Холодная горная ночь, проведенная без сна, не прошла для них даром.
В юрте, поставленной по распоряжению Истамбека, на ковре около тлеющего костра сидели Насырхан-Тюря, Эффенди, Гунбин и мулла Мадраим. За их спинами в почтительных позах стояли Тойчибай, Якуббай и Умарбай. Около юрты с четырех сторон несли охрану часовые-басмачи. Часовым у входа стоял Тимур. Ему было слышно все, что говорилось в юрте.
— Вы, почтенный Тойчибай, сейчас же поезжайте к Гаип Пансату, — негромко, обдумывая каждое слово, приказывал Насырхан-Тюря, обращаясь к толстяку. Тот, несмотря на огромное брюхо, склонился в низком почтительном поклоне. — Курбаши Гаип Пансат с джигитами сейчас скрывается в горах под Хаджиабадом. Передайте ему мое благословение и скажите, что я жду его к себе ровно через две недели. Я буду в кишлаке Ренжит. Пусть соберет как можно больше джигитов и идет. Главное, пусть не дает красноармейцам поймать себя, пусть уклоняется от всяких стычек и сам не нападает. От Хаджиабада ему лучше всего двигаться на Чангырташ и пробираться горами. Дальний путь тогда будет коротким путем. Я сказал все. Да сопутствует вам милость аллаха.
— Ваши молитвы послужат мне защитой в пути, — снова склоняясь в почтительном поклоне, ответил Тойчибай и, выбежав из юрты, кинулся к своей лошади.
— А вы, почтенный Якуббай, спешите в кишлак Узок к мулле Ахуну. Я повелел, чтобы кишлак Узок выслал мне по одному джигиту-добровольцу с каждых пяти дворов… Вот мое письмо. Я пишу, чтобы мулла Ахун выслал мне всех жнецов-уракчей, но он поймет, в чем дело. Людей приведете в кишлак Ренжит.
— Через два дня все джигиты будут приведены в Ренжит, — склонился в поклоне Якуббай и направился к выходу из юрты.
— Вам, почтенный Умарбай, с таким же письмом придется съездить в кишлак Ак-су. Успеете за два дня? — подавая письмо, спросил Насырхан-Тюря.
— Мой скакун не уступит лошади Якуббая в резвости, а моя приверженность святому делу вам хорошо известна. — Умарбай взял письмо и вышел из юрты.
— Я долго думал сегодня ночью и нашел, что совет благородного Эффенди — правильный совет, — дождавшись, когда шаги Умарбая стихли за юртой, обратился Насырхан-Тюри к Гунбину. — Вам необходимо выехать в Россию. Зовите всех, кто может быть полезным газавату. До Коканда доберетесь вместе с ним, — кивнул он на вошедшего в юрту мюрида Миян Кудрат Хозрета, — святой отец поможет вам выбраться из Туркестана и снабдит деньгами. Вот письмо, которое вы передадите лично моему другу Миян Кудрат Хозрету. Сколько времени вам нужно на поездку?
— Я думаю, что управлюсь в две недели, но на всякий случай давайте условимся о двадцати днях.
— Хорошо, — согласился Насырхан-Тюря. — Через двадцать дней я жду вас с людьми. К этому времени я буду в Кассан-Сае, а возможно, и в Намангане.
— Главное, не забудьте, — вмешался в разговор Эффенди, — нам не нужно людей вообще. Солдат мы найдем сколько угодно и здесь. Вербуйте и везите сюда бывших офицеров, участников гражданской войны с красными. Найдите таких хотя бы десять-двенадцать человек и обязательно одного-двух оружейных мастеров.
— Да, да, — подтвердил Насырхан-Тюря, — привезите обязательно людей, умеющих перезаряжать патроны к винтовкам и ремонтировать оружие.
— Если со средствами все будет в порядке… — начал Гунбин.
— О деньгах не беспокойтесь. Святой отец по моему письму обеспечит вас полностью, — перебил его Насырхан и вопросительно взглянул на мюрида Мияна.
— Лошади готовы, господин, — низко поклонившись, ответил тот на безмолвный вопрос Насырхана.
— Поезжайте, сын мой, — благославляюще поднял руку Насырхан, — и помните, вам доверено очень многое. Успех святого дела во многом зависит от того, когда и с каким результатом вы вернетесь.
— Главное, помните, — снова напомнил Гунбину Эффенди, — нам нужны боевые офицеры, умеющие заставить людей драться.
— Будет исполнено, господа, — по-военному козырнув, ответил Гунбин и, отвесив низкий поклон Насырхану, вместе с мюридом вышел из юрты.
Кажется, все, — устало прикрыл глаза Насырхан. — Из Ренжита пошлю гонцов к Джаныбеку-казы, Дадабаю и Алакулу. Сейчас я не повторю кассансайской ошибки. Восстание в Туркестане запылает сразу с четырех сторон.