Пёс опять заскулил и ткнул носом безжизненную голову.
− Идём, Животное, − без слов произнёс Иной. − Идём со мной, я тебя накормлю и залечу раны.
«Я останусь с Человеком», − тоже без слов ответил Пёс.
− Но он мёртв, − возразил Иной. − Ты скоро проголодаешься и ослабеешь.
«Я уже был голоден и слаб».
Иной шагнул к Псу, но замер, когда тот оскалился и зарычал.
− Он не стоит твоей верности, − сказал Иной.
«Он был моим... − Мозг Пса поискал слово, но нужная концепция была слишком сложна для его ограниченных способностей. − Он был моим другом».
− Он был моим врагом, − произнёс Иной. − Он был жалким, грубым, безнравственным, воплощением всех худших для разумного существа качеств. Он был Человеком.
«Да, − согласился Пёс. − Он был Человеком».
Опять заскулив, он улегся рядом с телом и положил голову ему на грудь.
− Больше нет, − сказал Иной. − И ты скоро его бросишь.
Пёс поднял голову и опять зарычал. И Иной ушёл, и Пёс остался с Человеком один. Он лизал его, толкал носом и охранял два дня и две ночи, а потом, как и сказал Иной, бросил и ушёл искать добычу и воду.
И он пришёл в долину жирных, ленивых кроликов и прохладных, чистых прудов, и он ел и пил и набирался сил, и его раны начали затягиваться и исцеляться, и его шерсть стала длинной и роскошной.
И поскольку он был всего лишь Псом, скоро он и не вспоминал, что когда-то вообще было такое существо, как Человек, разве что холодными ночами, когда он лежал один под деревом в долине, и ему снились путы из ласковых прикосновений к голове или тихое слово, едва слышное за треском костерка.
И, будучи Псом, однажды он забыл даже это и считал, что пустота внутри бывает только от голода. И когда он постарел, стал слабым и больным, он не отправился на поиски костей Человека, чтобы лечь рядом с ними и умереть, а вырыл яму в сырой земле у ручья и улегся там. Он полузакрыл глаза, и от конечностей к сердцу поползло оцепенение.
И лишь испуская последний вздох, он на мгновение ощутил панику. Попытался вскочить, но обнаружил, что не может. Он заскулил, глаза заволокло страхом и чем-то ещё. И тут его словно потрепала по ушам костлявая ласковая рука и, один раз шевельнув хвостом, Последний Пёс в последний раз закрыл глаза и приготовился отправиться к Богу − Богу с колючей бородой, в лохмотьях и с обмотанными тряпкой ногами.