Я схожу на берег Мокой, хотя последний маори покинул его несколько лет назад. Начало опустошению островка было положено еще полтора века назад. В то время на территорию племени арава вторглись воины нга пухи под предводительством жестокого вождя Хонги Хики. Арава боролись с ними, однако вторжения на остров Мокой никак не ожидали. Так же как и англичане, они были убеждены, что острова захватить нельзя. Но Хонги Хика оказался хитрым военачальником. Он приказал перетащить сюда по суше боевые каноэ и благодаря им захватил сам остров и находившуюся на нем крепость. Гарнизон ее и большую часть населения острова — около двух тысяч человек — Хонги Хика уничтожил.
В наши дни остров необитаем, а еще совсем недавно Мокой был ритуальным центром, где маори чтили свою самую ценную сельскохозяйственную культуру, единственную привезенную с Гаваики, которая прижилась здесь, кумару (сладкий картофель).
Из всех маори арава лучше всех возделывали кумару. До сих пор представители этого племени знают свыше сорока названий различных разновидностей сладкого картофеля, хотя в наши дни — и то не везде — выращиваются лишь три вида кумары — торомахе, хутихути и пеху.
Я полагал, что обнаружу на Мокой какое-нибудь святилище, посвященное кумаре, но увидел лишь грубо отделанную статую, которую местные жители называют Матуа Тонга. В первый момент мне показалось, что эта каменная статуя своим бесформенным телом напоминает сладкую картофелину. А может быть, это действительно так и было…
Жрецов, которые когда-то совершали обряды кумары, уже нет, и мне остается записать лишь одну из священных песен, исполнявшихся «в честь» сладкого картофеля. Ее пели жители Мокой, когда сажали кумару: «Уэ, Уэа, Уэ, Уэа те тити о те руа, киа ту тангатанга те ара ки Мокой…»
Раньше арава, а также представители других племен приезжали сюда издалека, чтобы перед уродливой статуей исполнить танцы, которые должны были обеспечить высокий урожай сладкого картофеля. Со всех концов Новой Зеландии привозили на Мокой клубни кумары. Жрецы произносили над ними молитвы, после чего «делегаты» терли свои картофелины о торс статуи.
Матуа Тонга, как правило, исполняла желания паломников. И вместе с увеличением удельного веса сладкого картофеля в сельском хозяйстве новозеландских маори росло значение острова Мокой и его необычной скульптуры.
От Матуа Тонга я по заросшим тропинкам направляюсь в глубь островка. Это была очень интересная прогулка. Мокой — продукт вулканической деятельности земли. Островок в буквальном смысле слова подогревается, и на Мокой произрастают деревья, кустарники и цветы, которые могут существовать лишь в более теплом климатическом поясе, чем тот, где расположена Новая Зеландия. Особенно удивляют густые заросли редко встречающегося на большом острове бамбука, где трещат сотни никогда не умолкающих цикад! «Адская» земля образовала на Мокой замечательное термальное озеро, о котором я слышал еще в деревне Ротоухио.
На озере есть ворота с замечательной резьбой, изображающей крепко обнявшихся мужчину и женщину. Естественно, я поинтересовался, кто здесь изображен. Мне ответили: Тутанекаи и Хинемоа.
История их любви напомнила мне шекспировских Ромео и Джульетту. И Мокой, в моем представлении, перевоплотился в Верону Южных морей. Однако местных Ромео и Джульетту разделяла не вражда ненавидящих друг друга родов. Это был социальный барьер, который играл в Полинезии огромную роль.
Хинемоа была дочерью верховного вождя племени арава — Умукарии. Выделялась она не только знатностью, но и красотой; ее сравнивали с серебристой луной, каждый вечер купающейся в водах озера. Тутанекаи происходил из значительно менее родовитой семьи. Он жил на Мокой с отцом, матерью «и тремя неженатыми братьями. Выращивал картофель, сражался и при этом всегда был одинок.
Однажды Умукариа созвал в деревню всех воинов племени арава. И тогда Тутанекаи увидел дочь вождя. Он посмотрел на нее, она — на него. Соединились их взгляды — слились и сердца. Но они не обмолвились друг с другом ни единым словом.
Когда Тутанекаи вернулся вместе с братьями к себе на остров, то они не могли говорить ни о чем другом, кроме как о Хинемоа. Один брат сказал:
— Она кивнула мне.
Второй ответил:
— Это она дала мне знак, а не тебе.
А третий засмеялся:
— Вы ошибаетесь, дорогие мои братья, Хинемоа избрала меня.
И лишь Тутанекаи не сказал ни слова. Он не стал хвастать, потому что не стремился добиться благосклонности красавицы. Тутанекаи полюбил Хинемоа. Каждый вечер он приходил на берег Мокой и играл на флейте для дочери вождя самые прекрасные песни.