Такой поворот событий резко повысил интерес мировой общественности к этим странам. Все чаще стали выходить книги, посвященные жизни народов Полинезии и Меланезии. Ряд работ об Океании (как переводных, так и написанных советскими авторами) вышел и в Советском Союзе. Едва появившись на книжных прилавках магазинов, они быстро раскупаются читателями.
Можно надеяться, что читатель с удовлетворением встретит перевод и двух тесно связанных друг с другом книг Милослава Стингла, выходящих под общим названием «Последний рай».
Книги эти по форме представляют собой путевые очерки, однако ценность их повышается тем, что писал их не просто турист, а видный ученый, много и серьезно занимавшийся этнографией Океании. Сочетание в книге занимательной журналистской (в самом хорошем смысле этого слова) манеры изложения с научной глубиной, попыткой анализа — одно из главных ее достоинств.
Автор «ведет за собой» читателя из одной океанийской страны в другую. Начав свое «путешествие» на Фиджи, читатель «попадает» затем на Новую Каледонию, Новые Гебриды, Соломоновы острова, архипелаг Бисмарка, Новую Гвинею. С Полинезией он знакомится, начиная с острова Пасхи, а затем «посещает» о-ва Общества, Самоа (Восточное и Западное), Тонга, Новую Зеландию. И о каждом из этих архипелагов в книге рассказывается много интересного. Автор отказался от каких-либо привычных схем описания и шаблонов. Каждый очерк самостоятелен и оригинален. М. Стингл сумел отыскать в быте, культуре, истории каждого описываемого им архипелага яркие черточки, наиболее интересные моменты. Так, описывая Фиджи, он рассказывает об удивительной церемонии хождения по огню; говоря о Новых Гебридах, сообщает о трагикомических итогах англо-французского совместного управления этим архипелагом; повествуя о Соломоновых островах, подробно останавливается на получившем широкую известность движении масинга; обрисовывая остров Пасхи, уделяет значительное внимание письменам кохау ронго-ронго; характеризуя современную жизнь на Таити, не забывает вспомнить о проживавшем здесь многие годы великом художнике Гогене и т. д. Многие страницы книги насыщены юмором. Вместе с тем книга, бесспорно, серьезна; это не простое описание, но глубокое размышление автора, его особое видение Океании.
М. Стингл с чувством симпатии и уважения относится к островитянам. Культурную отсталость океанийцев автор справедливо объясняет долголетним колониальным игом. Он искренне верит в светлое будущее этих людей. Справедливости ради следует отметить только, что кое-где он слишком увлекается экзотикой.
Весьма интересны как для специалиста, так и для широкого читателя страницы книги, на которых анализируются результаты контакта старой и новой культур. Проблема соотношения традиции и инновации сейчас привлекает пристальное внимание исследователей, и обращение к ней, вне всякого сомнения, повышает научный уровень книги.
М. Стингл знакомит читателя и с богатой, своеобразной природой Океании. Ее яркое и красочное описание позволяет воссоздать в своем воображении причудливые ландшафты Океании.
Несмотря на большие достоинства книги, в ней есть и ряд спорных мест. Так, нам представляется, что деятельность миссионеров в Океании описана в слишком радужном свете. Не отрицая того, что некоторые ее аспекты сыграли объективно позитивную роль (с работой миссионеров в значительной мере связано, например, исчезновение традиций каннибализма, создание письменности на ряде местных языков, распространение грамотности среди части островитян и т. п.), в целом активность миссионеров вряд ли может быть оценена положительно. Ведь прежде всего они были своеобразным авангардом колониализма. За их приходом, как правило, следовала аннексия океанийских земель. А в ряде случаев (например, на Новой Каледонии) миссионеры открыто призывали аннексировать острова, где они начали проповедовать христианскую веру. С деятельностью миссионеров связаны также разрушение или деградация самобытной океанийской культуры. Кое-где проповедники христианства выступали как подлинные мракобесы. Так, по указанию одного из католических миссионеров была уничтожена большая часть бесценных табличек с рапануйской письменностью, в которых он усмотрел «дьявольские письмена». Некоторые проповедники не упускали случая поживиться за счет своей паствы, совмещая прозелитичесиую работу с бойкой торговлей, которая к тому же носила характер неэквивалентного обмена.