— Ты вызвала меня, чтобы упокоить? Не простила?
Виринея выпрямилась и посмотрела на неё сверху вниз, с презрением и гордостью:
— Вставай! И поговори с нами!
И Ведьме пришлось подняться. Она грациозно потянулась и встала напротив Виринеи, а затем, почувствовав ещё один пристальный взгляд, повернула голову в мою сторону.
Улыбнулась.
— И ты здесь? Не скажу, что это неожиданность. От тебя сложно скрыться даже в мёртвой бездне Эреба.
Она не стала называть меня Коэд-Дином, уберегая свою наследницу от этой информации. Хотя от неё ждать можно было чего угодно.
Я поднялся с кресла и направился к ней.
Виринея просила меня формулировать вопрос конкретно и точно, а ещё быть готовым выполнить за это просьбу мёртвого духа. Но вместо вопроса, я озвучил что-то похожее на приказ:
— Расскажи, как воскрес Волот.
В то же время в ванной
Эсфирь сидела на краю ванны и уже не пыталась припасть ухом к двери, чтобы хоть что-то услышать.
Минуту назад ей было жуть как интересно, что же там происходит. Причём не только с нежитью, но и с братом и Виринеей. Между ними была такая странная связь, что даже Эсфирь не знала, что из этого получится.
Но весь интерес улетучился, когда ей вдруг захотелось взять альбом.
И вот сейчас она держала его крепко, а её рука сама собой выводила рисунок. Из всех цветных карандашей Эсфирь почему-то выбрала чёрный. С силой давила на него и выводила чёткий и ровный круг на весь лист.
А потом закрасила его тем же цветом.
Сверху нарисовала двух человечков.
Она точно знала, что справа — её брат, а слева — тот, кто совершит что-то плохое. Эсфирь пока не понимала, что именно.
Рука продолжала рисовать…
Черта… ещё черта… закорючка и опять черта… карандаш шуршит по бумаге…
И вот перед ней предстала картина: поединок, чёрный круглый пол, два человека. Её брат Алекс сражается с Радиславом Стрелецким. Ну и что? Это должно было случиться, ясно и без предсказаний.
Но это оказалось не всё.
Рука Эсфирь бросила чёрный карандаш на пол ванной и взяла красный. Затем нарисовала лужу крови на чёрном полу, а потом… черкнула по телу брата, пересекая его грудь, прямо по сердцу.
Слёзы сами собой заполнили глаза.
Только не это… нет-нет…
Неужели опять? Она ведь когда-то уже видела такое в своих видениях. То же место, те же люди, та же беда. Тогда она ошиблась, впервые в жизни. Может, ошибётся и на этот раз?..
Но Эсфирь всё равно не могла изменить того, что нарисовала её рука. Она обречённо смотрела на листок, а слёзы капали на бумагу и размывали красную лужу крови на рисунке.
Всё это значило только одно.
То, что снова должно случиться, и в этот момент Эсфирь ненавидела свой дар.
Её брат будет драться на той же самой Чёрной арене, и этого поединка уже не избежать.
Но это будет не самое худшее…
Эпизод 23
Услышав мой вопрос, Ведьма перестала улыбаться.
— Какой ты хитрый, Бринер. Хочешь знать, как воскрес Волот, и ничего не дать мне за это взамен?
Виринея быстро глянула на меня, будто говорила: «Будь осторожен. Она может попросить любую блажь, даже самую мерзкую или смертельно опасную».
— Ты меня раскусила, — ответил я, подходя к Ведьме ближе. — А теперь расскажи, как воскрес Волот.
Она ехидно рассмеялась, запрокинув голову.
— Может, ты забыл, милый, что я была на тот момент уже мертва? Я умерла в плену у Бринеров, в их грязной тюрьме, куда меня посадил Коэд-Дин! Маленький тщеславный сидарх!
В пустых глазницах нежити сверкнули зелёные молнии.
Мёртвая проекция Ведьмы замерцала силой Эреба, на изящных пальцах выросли длинные острые ногти, и я заметил, как Виринея тут же сжала кулаки.
Она изо всех сил удерживала контроль над нежитью, а значит, и над своей могущественной пра-прабабкой.
— Да, ты была уже мертва, — согласился я, — но твой дух остался жив. Ты ведь умерла в тюрьме сама, убила себя с помощью ритуала. И не просто так.
Она усмехнулась и подошла ближе. Провела пальцем с длинным ногтем по моей щеке.
Ощущение, будто по коже льдом провели.
— Ты говоришь так, будто сам там был, сто лет назад, и видел мою смерть в той проклятой тюрьме. — Ведьма повернула голову и посмотрела на Виринею. — А ты, моя наследница, не слишком ему доверяй. Он конечно хорош собой, но, поверь мне, у него много скелетов в шкафу. Этот белобрысый мальчик повидал столько, что тебе и не снилось.
Виринея ничего не ответила.
Лишь перевела дыхание, чтобы не потерять контроль над нежитью. Её лоб уже блестел от пота, а губы были сжаты в тонкую полоску.