О господи…
Это затормозило меня буквально на мгновение, а когда я вытер от крови глаза, то увидел, что в меня летит стальная игла и в полёте обрастает эктоплазмой до размера копья.
Так я когда-то делал сам, ещё в подвале у Вирнеи.
А теперь сделал Царёв.
Он использовал силу сидарха, полученную от меня самого.
Игла летела настолько быстро, что я бы не увернулся. И у меня был только один вариант.
Я принял образ призрака на глазах у всего стадиона.
А потом игла-копьё прошило моё полупрозрачное тело точно через сердце. Я почувствовал это всем естеством. Меня будто перечеркнуло, как карандашом Эсфирь на бумаге.
И если бы это была просто игла, то я бы ничего не ощутил, но сейчас…
Меня обожгло эктоплазмой изнутри.
Да, это было не смертельно, даже когда задето сердце. Но больно… настолько больно, что меня чуть не свалило с ног…
Но всё же я был сидархом, настоящим сидархом, особенно сейчас, в состоянии призрака. Я уже не слышал, что кричали на трибунах. В моей руке остался короткий меч от профессора Троекурова.
И это был хороший меч.
Самый лучший.
Не сходя с места, я метнул его в Царёва.
Оружие пронеслось над головами людей, в том числе Виринеи, и устремилось в сторону моего врага.
Но попало оно или нет, я уже не узнал.
Под ногами затряслось, земная дрожь была такой сильной, что некоторые доски пола полопались и захрустели.
— Алекс! — услышал я отчаянный выкрик Виринеи.
Она бросилась на арену, протягивая мне руку. Мои глаза снова обожгло болью от взгляда на её паршивое платье…
А потом мы вместе провалились в развернувшийся под ногами котлован.
Он был настолько гигантский, что опустился не только чёрный пол арены, но рухнула и часть трибун…
В то же время, разрушенный стадион Чёрной арены
Эсфирь содрала все колени, пока пробивалась к брату.
Она молилась.
Она кричала.
Но ни одной слезинки не пролилось из её глаз. Она увидела всё, что произошло на арене. Увидела, как сбылось её предсказание. Лужа крови и перечеркнутое тело Алекса.
Все вокруг паниковали, но теперь она была спокойна. Брат обязательно выберется из очередной передряги — он ведь сидарх, как и их великий предок Коэд-Дин, кольцо которого он носит.
Эсфирь наконец перебралась через кучу обломков от трибун, помогла выбраться одному парню из-под завалов, потом — девушке.
Она помогала всем, кому могла, но постоянно шла дальше, в сторону раскуроченной боковой двери. Именно оттуда на арену выходил Клавдий. И именно там стоял тот человек, в которого Алекс метнул один из своих мечей.
Эсфирь отчаянно искала его глазами.
И нашла.
Он лежал, поражённый мечом точно в грудь. Мёртвый.
Но в его теле не было крови, она будто иссохла или вытекла. Теперь это была мумия из кожи и костей.
Эсфирь подошла к мертвецу, обхватила маленькой ладонью рукоять меча и выдернула его из бескровного тела.
Это было оружие брата, а значит, надо его сохранить.
Потому что Алекс ещё вернётся…
Крик отовсюду стоял такой, что заглушал даже грохот и треск.
Начался хаос.
Чёрная арена не просто ушла под землю, она ухнула туда за секунды!..
Я успел ухватить руку Виринеи и прижал девушку к себе. Ах ты чёрт, я планировал проверить червоточину под полом уже после поединка, но не ожидал, что она откроется вот так.
Будто что-то её спровоцировало.
Или кто-то.
Зеркальная перегородка срослась над головой так быстро, что никто бы не успел выбраться. Хотя двух человек, застрявших на пути зарастающей крышки, расщепило.
Опять раздались крики и вопли ужаса.
В червоточину провалилось не меньше десятка человек. Некоторые из них были ранены, кто-то погиб под обвалом, кто-то кашлял, кто-то плакал, кто-то замер в ужасе, а кто-то свалился в приступе.
Во мраке ямы, в густых клубах пыли и криках, меня обняла Виринея. Крепко и обречённо.
А потом прошептала:
— Алекс… прости… но, кажется, я забыла топор…